грамматике ощущался почти в каждой строчке. Я вздохнул. Правки мне не понравились.

— К сожалению, мы торопились, и нам пришлось напечатать статью, так как мы не дождались от вас никакого ответа, — сказал он прекрасно поставленным тенором и одновременно раздраженным и извиняющимся тоном.

— Это моя вина. Я только что получил гранки.

— Понимаю. Что ж, после того как я над ней поработал, читается прекрасно, не так ли? Мы вполне довольны. Думаю, она будет иметь успех. Они очень ценят такую доверительную, немного интимную манеру изложения.

— Я рад. А нельзя выслать мне экземпляр?

— Буду иметь в виду, — учтиво ответил он. Вероятно, придется самому покупать этот номер в киоске. — Теперь назовите ваши расходы. Надеюсь, они невелики?

— Ага, — согласился я. — Самые пустячные.

Люк-Джон и Дерри вошли, как только я повесил трубку. Люк-Джон, не потрудившись даже пожелать мне доброго утра, протянул лапу за воскресным подношением. Я вытащил статью из кармана и передал ему. Он развернул сложенные листочки и быстро пробежал их глазами.

— Гм, — произнес он наконец. — Ожидал большего.

Дерри взял второй экземпляр и тоже прочитал.

— Еще немного, и Тай сожрал бы их с потрохами, — не согласился он.

— Неужели нельзя подчеркнуть, что только «Блейз» известно местонахождение Тиддли Пома? — спросил Люк-Джон. — Ты только намекнул на это.

— Вы считаете, это так необходимо?

— Да, считаю. «Блейз» заслужила, так как оплачивает все расходы.

— А если кто-нибудь найдет его... то есть Тиддли Пома? — осторожно спросил я. — Хороши мы будем! Сами спрятали, похвалялись на каждом шагу, а потом выдали его местопребывание...

— Никто его не найдет. Об этом знаем мы трое и Нортон Фокс. Вернее, только вам и Фоксу точно известно, где находится лошадь. Только вы и Фокс способны определить, которая из шестидесяти лошадей его конюшни является Тиддли Помом. Но вы же никому его не выдадите! Так кто же его найдет? Нет-нет, Тай, этой статье необходимо придать совершенно определенный характер. «Блейз» отвечает за безопасность лошади, и только «Блейз» известно, где она находится.

— Вряд ли это понравится Чарли Бостону, — заметил Дерри, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Что ж, придется Чарли Бостону скушать и это, — нетерпеливо произнес Люк-Джон.

— Я хочу сказать, — продолжал Дерри, — что Бостон может натравить своих головорезов на Тая за то, что он наплевал на их предупреждение не совать нос в эти дела.

Свой человек, Дерри, вот кто настоящий друг!

Секунды на две, не больше, Люк-Джон призадумался, потом покачал головой:

— Не посмеют!

— А даже если и посмеют, — вставил я, — то вы получите прекрасный материал для новой статьи, и газета будет продаваться еще лучше.

— Совершенно верно, — автоматически произнес Люк-Джон, но тут же спохватился и подозрительно посмотрел на меня. — Это что, шутка?

— Маленькая, — вздохнул я и улыбнулся.

— Тогда измени предисловие, Тай. Придай ему стопроцентно оригинальный характер. — Он взял карандаш и перечеркнул первый абзац. Прочел следующий, задумчиво потер кадык, оставил как есть. Урезал следующий кусок. Перевернул страницу.

Дерри с сочувствием следил за тем, как растет число карандашных пометок. С его материалами это тоже случалось частенько. Люк-Джон прочел текст до конца и вернулся к началу, поясняя каждую поправку. Он постепенно превращал мой довольно безобидный оригинал в орудие убойной силы.

— Вы что, погибели моей захотели? — спросил я.

Полдня пришлось провести за обработкой статьи. Вариант, который в конце концов пропустил Люк- Джон, являл собой некий компромисс между его и моей точками зрения. Люк-Джон сам отнес текст главному редактору, сидел там, пока тот читал, и вернулся с видом победителя.

— Ему понравилось. Сказал, что это замечательный материал. И вчерашняя статья Дерри по итогам гандикапа тоже понравилась. Он говорит, что спортивный отдел вносит ценный вклад в работу всей газеты.

— Вот и чудесно, — весело заметил Дерри. — Как насчет очередной прибавки?

— Самое время пропустить по кружечке пива, — взглянув на часы, предложил Люк-Джон. — Идешь с нами, Тай?

— Нортон Фокс еще не звонил.

— Так позвони ему сам.

Я позвонил Фоксу. Тиддли Пом чувствовал себя превосходно, ужинал с аппетитом, устроен со всеми удобствами. Утром пробежал около мили, и никто не взглянул на него.

Поблагодарив его, я сообщил эти сведения Ронси, который, мне показалось, был одновременно и возбужден, и опечален.

— Ох, не нравится мне все это, — несколько раз повторил он.

— Что же, хотите держать его у себя на ферме, подвергая такому риску?

Помолчав, он сказал:

— Нет, пожалуй, нет. Но мне это не нравится. Не забудьте позвонить вечером. Весь день я на скачках в Кемптоне.

— Вам позвонит редактор спортивного отдела. И не волнуйтесь так.

Он опустил трубку, пробурчав нечто вроде «хм»: Люк-Джон и Дерри уже выходили из комнаты, я догнал их, и мы отправились перекусить.

— Прошло всего две недели со дня смерти Берта Чехова, — заметил Дерри, раскачиваясь на табуретке у стойки, — и всего десять дней назад мы догадались об этом рэкете с нестартерами. Забавно...

Куда уж забавнее! А до скачек на Золотой кубок осталось еще восемь дней. В понедельник, решил я, буду отсиживаться дома, в безопасном месте.

— Заруби себе на носу, — сказал я Дерри. — Никому не давать номер моего телефона.

— Чего ты вдруг?

— Вспомнил о Чарли Бостоне. Моего адреса нет в телефонной книге.

— Ни я, ни Дерри никому твой адрес давать не собираемся! — с раздражением отчеканил Люк-Джон. — И прекрати сейчас же. Тай, а то можно подумать, что ты действительно трусишь!

— Ну и думайте на здоровье, — согласился я, и они весело расхохотались.

Дерри, понятное дело, был доволен, что я вместо Кемптона вызвался ехать в Ньюкасл, раз в кои-то веки оставив ему Лондон.

— А удобно тебе? — смущенно спросил он. — Я имею в виду твою жену...

Я успокоил его, сказав, что думает по этому поводу Элизабет. Люк-Джон не преминут справиться:

— Как она?

И я ответил:

— Прекрасно.

Остаток дня я проболтался в редакции. Люк-Джон был занят сначала с футбольным обозревателем, потом с корреспондентом из гольф-клуба.

А Дерри вдруг решил рассказать, как он отвозил ребятишек Ронси на остров Уайт.

— Крикливые, чертенята, — неодобрительно проворчал он. — И мать совершенно не в силах с ними сладить. Да и вообще она спит на ходу. Только чудом никто из них не свалился с парохода, если учесть, что Тони все время перевешивался через борт, желая посмотреть, как работают лопасти гребного колеса. Я сказал, что они под водой и потому их не видно. Но ему что говори, что нет — как об стенку горох!

Я сочувственно хмыкал, с трудом сдерживая смех.

— Вот радости-то было, наверное!

— Еще бы! Шутишь, что ли, — вместо школы каникулы у моря. Тони заявил, что хочет купаться, неважно, что сейчас ноябрь. Мамаша и не пыталась его удерживать. В конце концов они устроились в