борешься, нет никаких высоких мотивов. Ты убиваешь просто потому, что у тебя съехала крыша, и ты жаждешь власти над людьми. Ты выполз из какой-то черной дыры, и тебя надо запихнуть обратно.

Шаги остановились за моей спиной и замерли. Я попыталась перевести дух, но воздух как будто испарился из комнаты. Я зашла слишком далеко? Насколько можно было надавить на него, не высвободив безумие, прячущееся внутри?

Его дыхание коснулось моей шеи, и каждый мускул моего тела напрягся в ожидании удара. Но ничего не произошло. Казалось, это дышит животное. Примитивное и ничего не скрывающее. Ничего не боящееся. Стоящее на вершине пищевой цепочки. Я почувствовала себя жертвой, которую тащили в логово хищника.

— Думаешь, ты хорошо меня знаешь? — прошептал он.

— Я знаю, что ты никогда не убивал женщин. Почему же?

Он засмеялся.

— Нет, ты меня не знаешь.

— Я знаю достаточно… — начала я.

— Я убил свою мать. Перерезал ей горло.

Он провел рукой по моим волосам. Меня затопила волна паники, и я мысленно повторила его слова: «Я убил свою мать. Я убил свою мать».

— Ты не…

— Ты никогда не поймешь меня… — сказал он мне на ухо.

— А что она тебе сделала? — спросила я слабым голосом.

— Всё, — прошептал он.

Я попыталась отогнать страх и продолжила:

— Ты…

— Чувствуешь тяжесть? — спросил Габриель.

По моему телу пробежал холодок. Я почувствовала, что на моих плечах что-то есть, чего я не заметила раньше. Как будто чьи-то руки схватили меня. Нечто давило на меня, окружив мое тело. Я осторожно вдохнула, опасаясь, что могу узнать больше, чем готова узнать. Жилет плотно сидел на мне. Взрывчатка напоминала кирпичики, аккуратно разложенные в ряд, а под ними небольшие пакетики с какими-то острыми предметами, которые кололись, когда я вдыхала Гвозди. Шрапнель. Остальное очевидно. Я буду «полем смерти».

Габриель был прав. Я не знала его, просто не могла знать. Я только что с головой погрузилась в кошмар, и его мир для меня загадка. Все доказательства его жестокости и даже тот факт, что он похитил мою дочь, не подготовили меня к тому, что происходило сейчас. Мое горло сжалось от страха когда я пыталась сделать вдох. Мне пришлось бороться с желанием спрятаться под покровом паники, бешено несущейся по моему телу с каждым толчком сердца Это было бы слишком легко.

— Лэйси, — беззвучно прошептала я. — Лэйси, Лэйси, Лэйси…

Дочка была моим маяком. Верни меня. Помоги мне.

Я услышала щелчок и на секунду из-под повязки увидела вспышку фотоаппарата Габриель сделал еще один снимок, и еще один, и еще… С каждой вспышкой мое дыхание учащалось и становилось все более прерывистым. Это снова происходит. Я стала новым экспонатом его коллекции.

Я пыталась найти какую-то опору, чтобы побороть панику, отпихнуть ее от себя.

— Тебе нужен был кто-то, чтобы перевезти взрывчатку через границу, поэтому ты и связался с Бримом и Финли. А еще тебе нужен кто-то, чтобы пройти через полицейское заграждение вместе с бомбой, для этого ты похитил мою дочь, чтобы добраться до меня.

— Я похитил твою дочь, потому что мне понравился ее голос.

— Я не буду убивать ради тебя.

— Мама, — сказала дочь.

Ее голос дрожал. Скорее всего, она думала, что я приду спасти ее, и вот теперь смотрела на меня в таком положении.

— Лэйси, — сказала я, мой голос дрогнул, а глаза наполнились слезами. — Ты в порядке?

— Это зависит от тебя, — сказал Габриель.

Раздался пронзительный визг, и в моем сердце открылась рана, словно кто-то отсек скальпелем кусок.

— Ах ты, сукин сын! — заорала я, пытаясь высвободиться. — Оставь ее в покое!

Лэйси снова закричала:

— Нет!

— Прекрати, прекрати! — вопила я, слезы пропитывали повязку.

— Нет, мамочка, нет! — взвизгнула Лэйси. — Пошел на фиг!

Габриель методично превращал меня в жертву, шаг за шагом, словно я была каким-то механизмом, который он разбирал на детали.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

Крики Лэйси почти стихли.

— Я сделаю все, что ты хочешь, только оставь ее… оставь ее… я все сделаю…

Я повесила голову и замолчала.

— Ты такая же, как все. Слабая. Ты всегда сдаешься. Ты пустое место.

Он словно возил меня лицом по грязи, наслаждаясь своей властью. Я сделала вдох, удержав воздух достаточно долго, чтобы утихомирить бешено колотившееся сердце. Потом еще один, пытаясь найти выход, и тут меня позвал еле слышный голос, который, казалось, звучал из другой жизни.

— Работай.

Сначала я не услышала его или не могла услышать, но он снова обратился ко мне:

— Работай.

Это был голос Трэйвера. Большого Дэйва, защитника Лэйси.

— Он не знает того, что ты знаешь. Используй это.

— Хорошо, — прошептала я.

Дверь открылась, и Лэйси в отчаянии крикнула:

— Мамочка!!!

Она сопротивлялась, пинала своего обидчика, когда он тащил ее по полу.

— Лэйси!

— Ах ты, козел гребаный! — визжала она.

Дочкино сопротивление встряхнуло меня так же, как ее плач в первую ночь после возвращения из роддома. Я тут же устыдилась собственной слабости. Лэйси в заложниках уже почти сорок часов, а Габриель так и не смог сломить ее.

— Так его, Лэйси! — крикнула я.

Дверь захлопнулась, и ее крик оборвался. Звуки борьбы продолжались еще пару секунд, но затем он куда-то уволок мою девочку.

— Лэйси!

Вокруг меня замкнулось молчание, словно еще одно оружие Габриеля, с которым нужно было справиться, пока оно не возьмет верх.

— Все будет в порядке, Лэйси. Слышишь меня? С тобой все будет хорошо!

Сердце гулко колотилось в груди под взрывчаткой. Пакеты с гвоздями впивались в тело как когти.

Дверь скрипнула, и я снова ощутила присутствие Габриеля.

— Он не знает того, что знаешь ты, — прошептал Трэйвер.

Габриель молча обошел меня, как кот, выслеживающий мышь.

— Я сделаю все, что ты захочешь, как только буду знать, что моя дочь в безопасности.

Он промолчал, но тишина действовала на нервы словно визг.

Это часть его плана? Неужели я сейчас пробиваюсь в самое пекло, именно так, как он спланировал? Я только что усугубила ситуацию? Но откуда мне знать? Неужели Гаррисон сейчас читает о том, что происходит, и качает головой: «Нет, только не это»? Но опять же — откуда мне знать? Неоткуда. Ну и черт с