— А мы можем ошибаться насчет взрыва в бунгало?

Можем ли мы ошибаться? Я пыталась вспомнить, насчет чего мы не ошибались, но тщетно.

— Следующий вопрос, — с сарказмом сказала я.

— Может, Суини просто не помнит, что они встречались?

Я вспомнила портрет Габриеля, характерный шрам, сверлящий взгляд светлых глаз.

— А ты забыл бы такое лицо?

— Вряд ли.

— Мог ли Габриель допустить ошибку?

— Она была бы первой.

— Какие еще есть варианты? — спросила я.

— Он пытался убить кого-то другого.

— Например…

— Вас.

Я сделала глубокий вдох и с силой выдохнула:

— Я так не думаю.

— Почему?

Я подошла к двери и смотрела, как капли дождя с силой ударяются об асфальт. На дороге образовались лужи, и проезжающие машины поднимали фонтан брызг высотой в два метра.

— Потому что он пытается использовать меня.

Гаррисон встал с другой стороны двери.

— Вы имеете в виду телефонный звонок?

Я кивнула.

— Габриель рассчитывает, что вы сделаете то, что он велит, чтобы спасти Лэйси.

— Да, — сказала я, ощущая странную смесь стыда и бог знает чего еще. — Прости. Мне следовало объясниться.

— А мне не стоило спрашивать, — без колебаний ответил Гаррисон.

Я взглянула в его глаза с благодарностью.

— Неважно, — сказала я. — Не думаю, что он отказался от…

Я оставила мысль неоконченной. Пытаться залезть в голову Габриеля — гиблое дело. Он убийца, и предполагать, что он прекратит убивать — глупо.

— Если Габриель настолько уверен, что вы станете ему помогать, спасая Лэйси, — размышлял Гаррисон, — то мы никак не влияем на его уверенность. Мы подбираемся к нему настолько близко, насколько он позволит, и надеемся, что он допустит ошибку.

— Я цепляюсь за эту же мысль, но тут не особо за что уцепишься, пока что он не ошибался.

— Но как только ошибется, мы его раскусим.

— Мы должны, — мрачно сказала я. — Не думаю, что нам дадут второй шанс.

Мы несколько секунд стояли молча.

— А почему вы спросили у Суини про миссис Финли?

— Она сказала, что никогда с ним не встречалась. Почему она соврала?

— Ну, возможно, она не знала, как его зовут. Он всего лишь временный сотрудник.

— Возможно, но мне эта версия не очень нравится.

— Хотите спросить ее?

Я кивнула.

— Да, хочу.

И тут зазвонил мой мобильный.

— Делилло.

Сначала на другом конце провода было тихо, но потом раздался его голос.

— Спасибо, — произнес Габриель голосом, лишенным эмоций или вообще признаков жизни.

— Что… — начала я, но тут связь оборвалась.

Я повернулась к Гаррисону.

— Это был он.

— Габриель?

Я кивнула.

— Он сказал спасибо.

— И все?

— Да, только спасибо.

— За что?

— Не знаю.

Я посмотрела на парковку возле мотеля. Фоули открывал дверцу своего автомобиля. Суини сидел на заднем сиденье в моем «вольво», метрах в пяти от нас, качая головой, словно мурлыкал себе под нос какую-то песенку.

— Думаете, он снова играет с нами?

Я покачала головой.

— Что изменилось с момента нашего с ним разговора?

— Мы пришли сюда.

— О боже, — прошептала я.

Я посмотрела на Гаррисона и увидела в его глазах тот же ужас, который пульсировал сейчас в моем теле. Он пулей помчался по ступенькам, а я закричала Фоули:

— Вытащите Суини из машины!!!

Но мимо с грохотом пронесся грузовик и заглушил мой крик. Фоули посмотрел наверх и покачал головой.

— Что?

Гаррисон добежал до первого пролета. Оставалось всего несколько ступенек.

— Вытащите его из…

И тут я увидела, как под днищем машины сверкнула вспышка, отразившаяся на мокром асфальте. Взрывная волна взметнулась в салоне, заполнив его тонкими голубыми языками пламени, казавшимися такими же нереальными, как северное сияние. Я наблюдала, как Суини с удивлением озирался, словно его окружил рой насекомых. Он начал бешено трясти головой, и тут салон моего «вольво» превратился в ярко- оранжевый костер, а Суини исчез из виду.

Габриель выбрал такой катализатор, с помощью которого можно добиться настолько высокой температуры горения, что рама автомобиля начала плавиться. Когда машина загорелась, Гаррисон и Фоули пытались добраться до дверей, но было уже слишком жарко. Они ничего не могли сделать. Суини умер за какие-то секунды, так и не поняв, что происходит. Он увидел тоненькие языки голубого пламени, пляшущие вокруг, но не успел почувствовать жара. А потом ему просто стало нечем дышать. Он умер, не успев даже сделать вдох.

Я сидела в конференц-зале в управлении полиции. На плечи мне набросили одеяло, чтобы унять озноб, колотивший меня после того, как я стояла под проливным дождем, когда пламя уже потухло. Чавес принес мне стакан чая и сэндвич в полиэтиленовой упаковке.

— Когда ты в последний раз что-то ела?

Я покачала головой. Представления не имею.

Чавес поставил еду передо мной, а сам сел напротив. За его спиной открылась дверь, и вошел Гаррисон. Было уже почти двенадцать дня. Мы потеряли несколько драгоценных часов, пока охраняли сгоревшую машину возле отеля. С каждой минутой моя девочка отдалялась от меня.