комнате-башне, заполненной картами и охотничьим оружием. Помещик несколько минут бессвязно болтал о каком-то офицере, выслужившемся из рядовых.

— Совсем не шотландец… Я не против таких офицеров, если они придерживаются правил… Не против английских полков. Немного медлительны на марше, вот и все. Конечно, теперь приходится производить в офицеры всяких людей, как и в прошлой войне… Познакомился с ним, когда он только прибыл на остров… Не очень-то понравился… Не знал, что он из ваших. Неплохой парень, когда узнаешь поближе.

И так далее, пока до Гая постепенно не дошло, что речь идет о Триммере.

— Приходил вчера после завтрака.

Чтобы перейти ближе к делу, Гай сказал:

— Мактейвиш теперь командует группой подрывников.

— Вот именно.

Магг встал и начал шарить под письменным столом. Наконец он извлек оттуда пару сапог.

— Помните, о чем мы говорили на днях? Я хотел бы, чтобы вы посмотрели.

Он надел сапоги и капюшон и выбрал длинную палку из кучи разных посохов, багров и жердей. Вместе с Гаем они прошли с полмили навстречу ветру и остановились на утесе, откуда был виден суровый берег, усеянный камнями и обломками скалы.

— Вот, — показал Магг, — купальный пляж. Мактейвиш говорит, что это долгое дело.

— Я не специалист, но думаю, что он, пожалуй, прав.

— У нас есть пословица: «Что упало, то надо поднять».

— У нас в Англии есть похожая пословица, только наоборот: «Потерянного не воротишь».

— Ну это не совсем одно и то же, — сурово буркнул Магг.

Они посмотрели вниз на огромную груду гранита.

— Свалилась что надо, — сказал Магг.

— Да, это видно.

На обветренном лице помещика появилось странное выражение, под усами мелькнула загадочная улыбка.

— Это я взорвал, — сказал он наконец.

— Вы, сэр?

— Я устраивал много взрывов, — продолжал помещик, — то тут, то там. Пойдемте.

Они прошли с четверть мили назад вдоль мыса по направлению к замку и остановились.

— Вот здесь, — показал помещик. — Под снегом трудно рассмотреть. Там, где эта впадина. Видны верхушки чертополоха по краям. Ведь не подумаешь, что тут была конюшня?

— Нет, сэр.

— Конюшня на десять лошадей, каретный сарай, кладовка для упряжи?

— Нет.

— Все это было. Но место небезопасное: все деревянные части сгнили, не хватало половины черепиц. Отремонтировать не мог, да и ни к чему это было. Лошадей я не имел. И вот она взлетела на воздух. Взрыв слышали на Маке. Великолепное зрелище! Огромные глыбы гранита полетели в море, все коровы и овцы острова бросились врассыпную. Я взорвал ее пятнадцатого июня тысяча девятьсот двадцать третьего года. Наверное, никто на острове не забыл этот день. Уж я-то, конечно, не забыл. — Помещик вздохнул. — А теперь у меня нет ни кусочка гелигнита. Я вам покажу, что у меня осталось.

Он повел Гая на дно впадины к прочно сложенному из гранита сарайчику, который до сих пор не был виден.

— Мы построили это из части конюшни, которая почему-то не взорвалась. Остальной камень пошел на дорогу. Я продал его правительству. Пока что это единственный взрыв, который принес мне какой-то доход. Что-то около восемнадцати фунтов после всего, что я заплатил, включая плату рабочим за постройку склада. Вот этот склад.

В глубоком снегу, засыпавшем сарай, был расчищен узкий проход к двери.

— Никогда не знаешь, когда потребуется хоть чуть-чуть пироксилина. Но я не вожу сюда много людей. Прошлым летом приезжал какой-то инспектор с большого острова. Сказал, что поступило сообщение, будто я храню взрывчатку. Я показал ему несколько ящиков с патронами. Мой управляющий на ножах почти со всеми на острове, поэтому они мстят ему доносами. Позвольте, я пойду вперед.

Помещик вынул из кармана ключ и отпер дверь в единственное, неосвещенное помещение. Он зажег огарок свечи и высоко поднял его, как коллекционер вин, показывающий свое самое дорогое сокровище. Помещение с рядом каменных ларей по стенам и в самом деле сильно напоминало винный погреб — увы, основательно опустошенный.

— Когда-то здесь хранился мой гелигнит, — показал помещик, — отсюда и досюда… Теперь здесь пироксилин. Я еще довольно богат им, как видите. А вот — все, что осталось от нитроглицерина. Я не пользовался им пятнадцать лет. Возможно, он испортился. Скоро возьму немного и проверю… Здесь все пусто, видите? В сущности, теперь, можно сказать, не осталось ничего стоящего… Надо постоянно пополнять запасы, а то скоро останешься ни с чем. Мне не хватает главным образом взрывателей и детонаторов… А-а, вот удача! — Он опустил свечку, и длинные тени заполнили склад. — Ловите!

Он бросил что-то из довольно темного угла в сторону, где находился Гай. Предмет на мгновение промелькнул в пламени свечи, ударил Гая в грудь и упал на пол.

— Дырявые руки! — крикнул помещик. — Это динамит. Я и не знал, что еще осталось. Сделайте одолжение, бросьте назад.

Гай ощупью отыскал отсыревший цилиндр, обернутый бумагой, и осторожно протянул его помещику.

— Не бойтесь, ничего с вами не случится. Один шанс из тысячи, что динамит взорвется. Не то что кое- какие вещи, которые я когда-то имел.

Они двинулись к двери. Несмотря на жестокий мороз. Гая прошиб пот. Наконец они вышли на свежий воздух между снежными стенами.

— Так вот, — сказал помещик, запирая дверь, — я дал вам возможность увидеть, как бедна наша земля. Теперь вы понимаете, почему я прошу помощи? Позвольте далее показать вам кое-что из того, что требуется сделать.

Они ходили два часа, исследуя обвалы скал, заброшенные строения, заваленные водосточные канавы, пни деревьев и ручьи, которые следовало бы запрудить.

— Мне не удалось достаточно заинтересовать этого новоиспеченного офицера. Думаю, он за всю жизнь не выловил ни одной рыбки.

Для каждой проблемы у помещика было специфическое средство, почерпнутое из перечня дробящих или медленно сгорающих взрывчатых веществ.

При расставании помещик, видимо, ожидал благодарности, как дядюшка, сводивший племянника в музей мадам Тюссо и выложившийся до конца, чтобы сделать это посещение занимательным.

— Спасибо, — сказал Гай.

— Рад, что вы получили удовольствие. Буду ждать ответа от вашего полковника.

Они стояли у ворот замка.

— Кстати, — сказал помещик, — моя племянница, которую вы видели в тот вечер, не знает про склад. И вообще это не ее дело. Она здесь просто гостит. — Он замолчал, посмотрел на Гая своими чистыми, старческими, пустыми голубыми глазами и добавил: — К тому же, понимаете, она могла бы растратить все попусту.

Но чудеса острова еще не были исчерпаны.

Возвращаясь в отель, Гай заметил человека, который стоял на берегу моря, согнувшись под тяжестью груза вдвое, среди камней и, казалось, вцепился в них обеими руками. Увидев Гая, он выпрямился и направился к нему, волоча за собой груду мокрых водорослей. Это был высокий, нескладный мужчина, без шляпы, в грубом, кожаном костюме. Его седая борода трепетала на ветру, как у карикатурного пророка; кожа на немногих открытых частях тела была старая и морщинистая, как его кожаные штаны; он носил пенсне в золотой оправе и говорил с акцентом Магга, однако изъяснялся педантичным, профессорским тоном.