спиной чужестранца выросла рослая фигура. Сгребла смельчака за шиворот, повалила на пыльный пол, утащила из-под пуль, и сердце Каракурта обмерло.

Вот уж действительно, как старики говаривают – слепой кошке попалась дохлая мышь… Потому что человеком, не позволившим машинисту сдаться, оказался сам Вебер, своенравный советник сибирского посла. Поставленное на паузу сердце снова заколотилось, на этот раз с удвоенной силой, а к щекам подполковника прилила кровь.

Вот за кем охотился Кипяток! Вот кого ловил в кормовых ярусах. Вот кто отстреливал его бандитов до того, как в происходящее вмешались солдаты! Значит, боевым прикрытием ломщика все же обеспечили…

– Квон Пэн! – выкрикнула подполковник, снова прижимая микрофон к губам. – Я знаю, что ты здесь! Сдайся, и я сделаю все, чтобы твоих людей помиловали! Немедленно прекратите огонь! Вы совершаете государственное преступление…

Ответ лидера Триады оказался еще безумнее, чем стремление перехватить ее добычу.

– Пошла ты, сука, на!.. – Шальной крик Кипятка был настолько визгливым и громким, что без всякого мегафона перекрыл грохот автоматных очередей.

Какое-то время подполковник молча наблюдала за боем, с горечью отмечая, как на тактической карте гаснут биомаяки ее людей, убитых или выведенных из строя. Затем переключилась на внутренние каналы оперативной группы, бросая в эфир негромкий приказ:

– Зачистить уровень, работать на поражение. Группы два и три – начать поиски старшего лейтенанта Ху. Вызвать подкрепление и оцепить корму до двенадцатого яруса. Двух белых взять живыми. Повторяю, щенка с татуировками машиниста и его напарника взять живьем!..

Солдаты, до этого момента по большей части огрызавшиеся в ответ на беспорядочную пальбу бандитов, перешли в настоящую атаку. Бой, разгоревшийся на самом пороге резервных залов для машинистов комбайна, закипел с новой силой.

Существо без имени скользило в тени, с интересом наблюдая за развернувшимся побоищем.

В былые времена существу доставляли удовольствие и такие схватки – полные свистящего свинца, когда строй на строй в тесных переулках Анклавов сходились крохотные профессиональные армии. Несмотря на то что эти дни остались в прошлом, следить за перестрелкой, оставаясь незримым наблюдателем, было жутко увлекательно.

Существо без имени почти перестало быть человеком, сливая свою плоть с полумраком палубных коридоров. Оно больше не идентифицировало себя по имени, не имело ни пола, ни вероисповедания, ни возраста. Словно меняющая шкуру змея, оно ждало нового воплощения, пока оставаясь бесплотным духом. Болотное чудовище, скользящее за спинами сражавшихся, наблюдало за тем, как люди убивают один другого.

Схватка становилась все интересней, и оно было радо, что дождалось самого разгара битвы. Три стороны, беспорядочно рассыпанные по улочкам шестого яруса, заливали полы кровью и усыпали гильзами. А ведь еще десять минут назад казалось, что военные хотят просто арестовать чиновника и его приятеля, зажатых в бочке с единственной круглой дверью. Туда, впрочем, существо лезть не решилось, раздосадованное малочисленностью путей отхода.

Вот оно заметило, как совсем рядом от него двое китайцев с остервенением расстреляли из «дрелей» закованного в боевую защиту рядового НОАК. Броня лопалась под осиным роем пуль, но бандиты продолжали давить на спусковые крючки до тех пор, пока тело под кирасой не превратилось в алую кашу. В воздухе осязаемо витал вирус ожесточения и неистовства, передавшийся бойцам от их буйнопомешанного рыжего вожака.

Показавшаяся из-за поворота тройка автоматчиков в такой же камуфлированной «саранче» мгновенно уничтожила стрелков, отомстив за смерть однополчанина.

Существо улыбнулось, уходя в новую тень. Наблюдать, как солдаты задержались возле убитого, считывая данные с системы жизнеобеспечения костюма, было неинтересно.

Несмотря на примерно равную численность сторон, воины гарнизона оказались куда собраннее и толковее разномастного сброда с татуированными кобрами на щеках. Используя укрытия, они медленно, но очень скоординированно продвигались внутрь склада, зачищая одного противника за другим. Тройки, на которые разбились бойцы в «саранче», почти не разрывались, в подавляющем большинстве случаев имея локальный перевес в огневой мощи.

Однако исключения существовали, в чем существо без имени имело шанс тут же убедиться. Одинокий солдат с открытым шлемом подвернулся прямо под ноги, даже не успев вскинуть автомат. Судя по всему, системы связи его ИБК вышли из строя: тактический экран на забрале был погашен, а сам поднебесник яростно терзал замолчавшую рацию.

Не дав тому опомниться, существо выстрелило в лицо китайца из «дыродельчика», убив наповал и даже не позволив сообразить, кого именно тот обнаружил в темном складском переулке. Перешагнув через убитого, болотное чудовище двинулось дальше, исчезая в густых тенях. Растворившаяся в воздухе гильза потянулась за ним легким дымным хвостом.

Как бы ни складывался бой, наибольшего интереса австралийского нелюдя заслуживали отнюдь не сумасбродные «кобры», бросавшиеся под пули с остервенением берсерков. И не солдаты гарнизона, одерживающие над ними верх. Существо следило за человеком, которого почти не знало.

За сибирским чиновником в рваном спортивном костюме, с разбитым лицом и разряженным пистолетом в руке. За черно-белой сущностью, так похожей на собственную сущность болотного демона.

Разница, с точки зрения внимательного наблюдателя, состояла лишь в одном. Если себя демон ощущал жителем многоэтажных трясин, в которые давно превратились города, то его недавний спаситель представлялся повелителем диких чащоб и гор, полных угрозы и необъяснимой тревоги…

Именно он оказался третьей стороной, зажатый со всех сторон жадным до крови огнем сражения. При этом, что выглядело еще более интригующим, не один. Неужели самопожертвование и являлось путем человека, вырвавшего безымянное существо из рук дикарей? Спасать других, расчерчивая мир на черное и белое? Рисковать собой, чего бы это ни стоило?

Ожившая тень с любопытством наблюдала, как напарник лесного демона рванулся из укрытия, вскидывая руки. Что-то крикнул по-русски, но тут же получил от чиновника удар в бритый затылок и был рывком заброшен обратно под железную лестницу. Так мурена атакует свою добычу – удар, глухой щелчок челюстей, и хищник снова в норе, словно и не существовал.

Существо растянуло губы в улыбке. Оно обязательно нарисует его карандашный портрет, осталось только получше запомнить лицо и выбрать композицию наброска. Ночной освободитель определенно нравился Буньипу, с недавних пор связанный с ним невидимой ниткой…

Однако теперь существо хмурилось. Убедившись, что человек-лесник окружен почти со всех сторон, находясь на грани поражения, оно выбралось из засады и двинулось в сторону. На ходу вынуло из нагрудного кармана неразлучный блокнот.

Оно до сих пор не считало себя чем-то обязанным человеку в спортивном костюме. Но и позволить тому сгинуть в вонючих коридорах комбайна тоже не могло. Оно даст спасителю шанс, а уж воспользуется ли им чиновник, пусть решает всемогущая судьба…

Патрон, потраченный на придурковатого Степана, оказался последним. Затвор отскочил, зафиксировавшись в открытом положении. Гильза отлетела по дуге, звякнув о ступени лестницы.

Но Вебер не жалел. Пользы от армейского «дыродела» все равно было немного – стрелять по солдатам Юйдяо, неожиданно появившимся на игровой доске, он не собирался. А вот показательная боль,