Попытка сбежать в горы не имела смысла.

Да, когда-то они с братьями-защитниками разрабатывали и такой план. А руководство «Мидгарда» даже включилось в сетевой аукцион по продаже некой «плаценты». Но еще за несколько месяцев до начала операции наставник с грустью сообщил юноше, что чудесная вакцина, способная помочь Листопаду после возвращения из радиоактивного пекла, неожиданно снята с торгов. И еще раз высоко оценил мужественность Степана, когда тот все равно согласился на миссию…

«Раллер» просигналил, что на втором реакторе взорвался водород, образованный от контакта пара с металлическими частями двигательных отсеков. Однако толчка ломщик не почувствовал – монстр все еще крепко стоял на медных ногах, а взрыв произошел в носовой части комплекса.

Впрочем, тряхни сейчас резервный бункер машинистов, Листопад все равно бы не обратил на это внимания…

– Что за черт?..

Его глаза не отрывались от экрана, ежесекундно сверяясь с дублирующими данными «балалайки». Часть секретных библиотек сети комплекса не успела замуроваться в неприступные блоки зашифрованных данных, и теперь ищейки Гринивецкого сумели отыскать один из таких секторов. Так спасатели находят выживших под обломками рухнувшего небоскреба…

Все еще искренне не доверяя тому, что сообщал «раллер», Степан принялся листать многочисленные таблицы. Информация была обрывочной, не очень структурированной, но чтобы потерять дар речи, хватало и того. Обновленные отчеты о повреждениях ПТК сыпались на экраны ворохом осенних листьев, но теперь Степан за ними не следил.

Дело сделано, и он без всяких отчетов знал, что реакторы восстановлению подлежать не будут. Могучие траки больше никогда не провернутся, двигая махину на запад. А сам он совсем скоро получит смертельную дозу облучения.

Но вот информация, почерпнутая из засекреченных файлов, к которым ломщик вдруг получил доступ…

– Этого не может быть… это чудовищно… – едва слышно пробормотал Листопад, придвигаясь поближе к «раллеру». – Так вот, значит, что ты такое?..

В следующую секунду сеть комбайна легла. Молниеносно, разом, как погибшая на лету птица.

«Раллер» ослеп, «балалайка» зажгла тревожные маяки. Активированные программы выдали десятки предупреждений о некорректном прекращении работы. Отключая аппаратуру и сворачивая провода, постаревший лицом юноша задумчиво рассматривал оловянного солдатика – свой счастливый талисман.

Комбайн не спешил содрогаться от взрывов, что казалось немного странным, но Степан точно знал, что с минуты на минуту его затрясет, как в эпилептическом припадке.

Поднимаясь на затекшие ноги, он с равнодушием прислушался, как этажом выше кто-то лязгнул дверью резервного бункера машинистов НОАК.

Тончайшие иголки входили в кожу гладко и безболезненно, несмотря на трясущиеся руки врача. Пожилой китаец, имени которого Квон Пэн даже не запомнил, дрожал осиновым листком на ветру. Все норовил что-то уронить и каждую свободную секунду косился на инфорсера, застывшего за плечом. Кстати, на поиске мастера иглоукалывания настоял именно Цзи…

– Таблеткам и иным снадобьям это не повредит, – учтиво кланялся он, приглаживая жучиные усишки и не решаясь поднять взгляд на опухшую скулу Большого Брата. – Ты не хуже меня знаешь, что игла лечит даже сотрясение мозга…

Кипяток хотел гневно выругаться, запретив инфорсеру болтать лишнее, но сил не хватило даже на это. В конце концов, от остальных офицеров травмы все равно не скроешь. Поэтому он смирился, и уже через час в крепость «Алмазной кобры» доставили обмирающего от страха старичка.

Вреда иглы действительно не причиняли и боли – тоже. Квон Пэн не мог унять себя совсем по другому поводу, сотрясаясь от ярости и скрежеща зубами. Проклятый всеми богами сибиряк, будь он неладен, дитя гиены и гадюки!

Непостижимо, но Веберу удалось побить Большого Брата, заставить его признать поражение. И это на глазах у десятка «сорокдевяток» и нескольких 426-х! Похожий на стального дикобраза, Кипяток лежал на кушетке, стискивая кулаки.

Нарушить данное при всех слово он не мог. Даже если бы захотел. В структуре организации все равно нашлись бы те, кто внимательно следил за соблюдением традиций и исполнением неписаного кодекса. Даже если речь шла о чужестранце.

Поэтому Вебера пришлось отпустить. С тяжелым сердцем, все еще покачиваясь от нелегкой схватки, но Кипяток лично указал ему на дверь, стократно жалея о принятом вызове.

Чертов Вебер! О, когда Квон Пэн окончательно встанет на ноги с помощью лекарств, лечебных настоек и иглоукалывания, чужаку лучше покинуть комбайн. Потому что не таить злость и не искать мести Кипяток слова не давал. И если Вебер продолжит мешаться под ногами, суя свой уродливый нос не только в дела Триады, но и в саму суть «Императора Шихуанди», Большой Брат его уничтожит.

На этот раз без честных дуэлей, свидетелей и соблюдения правил. Закует в цепи, прострелит ноги, переломает пальцы, вырежет язык и медленно опустит в чан с кислотой, наблюдая за зрелищем с пиалой чая в руках.

Сейчас Пэн ненавидел чужаков – и Вебера, и лживого Йена – не так, как один человек способен ненавидеть другого. Его ярость была иного, гораздо более глубокого порядка. Так может ненавидеть божество. Всесильно, безгранично, дико, с единственной актуальной потребностью: убить. Наказать, заставить пожалеть о каждом прожитом дне, заживо вырвать из тела жилы и слить кровь, вынудить заклинать о пощаде…

– Большой Брат? – склонившийся в поясе «сорокдевятка» показался где-то на самом краю бокового зрения, привлекая к себе внимание. – У нас появились проблемы…

Кипяток похолодел, первым делом решив, что недостойным поражением накликал беду на все отделение «Союза». Пожилой терапевт, в этот момент бережно обрабатывающий его предплечье, и вовсе вздрогнул, от неожиданности потеряв меткость и болезненно уколов Квон Пэна в локоть.

Босс зашипел, вырвал руку, привстал на кушетке. Длинные гибкие иглы, пронзающие его лицо и руки, заколыхались диковинным жутковатым ковром.

– Какого дьявола?! – рыкнул он, но закушенная губа инфорсера Цзи указывала, что новость на самом деле достойна тревожить раненого Большого Брата. – Говори…

Теперь Кипяток заметил, что согнувшийся пополам «сорок девятый» был одним из наголо бритых машинистов «Союза трех стихий», посменно дежуривших за компьютерным терминалом «Кобры». Неприятная догадка ужалила Пэна куда больнее иголок безымянного старика, и новая вспышка злости сотрясла его широкие плечи.

– Мы зафиксировали проникновение во внутреннюю сеть комбайна, – прошептал рядовой так, словно наказание за взлом могло ударить и по нему. – Точечное, очень быстрое. Есть основания полагать, что машинисты Желтого Каракурта перехватили вторжение…

Кипяток сел на кушетке так стремительно, что пожилой целитель отшатнулся. Мышцы Пэна напряглись, превращаясь в стальные тросы, и вонзенные в плоть десятки игл отозвались болезненным ураганом.

Это они! Русские, с недавних пор считающие себя чуть ли не новой расой. Один из них, пусть неудачи преследуют их потомков еще сто веков, все-таки ринулся в сеть «Императора Шихуанди», чтобы ударить по электронным мозгам комплекса!

Скользкая гадина Денис Йен, обманувший Большого Брата россказнями про жертвенных козлят! Безумец, напугать которого не смог ни идущий по пятам Вебер, ни мощь «Союза Небес, Земли и Человека». Куда только смотрел кандидат Гао, позволив полукровке добраться до сети?!.

Повинуясь короткому жесту Цзи, целитель бросился к боссу, осторожно и быстро вынимая из его кожи иглы. Кипяток, бешено вращая глазами, этого не замечал, до свежих кровоподтеков кусая губы.

– Найти ублюдков! – прорычал он, не совсем четко выговаривая слова. На обнаженную грудь с