Подполковник знала больше, чем мог помыслить любой из ее врагов, и это знание согревало сердце женщины праведным пламенем.

Сейчас она отправится в штаб, где займется окончательным планированием по уничтожению горной деревни. Ближайшей ночью та перестанет существовать. Когда река уйдет под дамбу, по которой пролягут грунтовые подушки, от поселения не останется ни малейшего следа…

Затем комендант разошлет в центр обязательные отчеты. И о посольстве сибиряков, и о действиях съемочных групп, и о вынужденной остановке комбайна. В ответ наверняка придут новые инструкции и данные разведывательных отделений МГБ. Их подполковник ждала со смесью азарта и легкого страха – иногда она ощущала себя капитаном межзвездного корабля, отправленного в опасный и полный неожиданностей одиночный полет.

Неужели наивные журналисты полагают, что она ничего не знает об их поползновениях? Или о том, что в число русской группы входит профессиональный промышленный шпион из «Наукома»? Или о попытках вудуистов нелегально выслать в Конфедерацию съемки ракетных комплексов «Императора»? Святая наивность! И это еще без упоминания идиотов, пытавшихся сломать, снять или ломануть браслеты, выданные в первый день. Таких, если Болло не порадует новостями, пока было пятеро.

А что позавчера выкинул француз? Охладил браслет в морозильной камере, прямо на руке, чуть не заработав обморожение. Думал таким образом разрядить батарею, кретин. Убежденный во всесилии своей изобретательности, он отправился гулять за комбайн, где в передвижном городке жили тыловые железнодорожники, ползущие за комплексом. Там, конечно, шлюхи дешевле, но и мощь военных не так сильна – гуляке чудом повезло не напороться на бандитский нож…

Варвары, грязные примитивные варвары.

Весь день бегают по комбайну от крыши до трюмов, создавая свои шедевры. А ночами упиваются до свинячьего визга или курят опиум на территориях «Алмазной кобры».

Юйдяо задумалась, возвращаясь мыслями к одному из высокопоставленных «гостей».

К сожалению, времена, когда кицунэ из контрразведки могли приносить в зубах такие самородки, как пресловутый Чайка, прошли. Сегодня, увы, им приходится довольствоваться малым. Впрочем, настоящего тестирования его талантам еще не устроено. Скоро, совсем скоро… А дальше? А дальше, если аналитики не ошиблись, он все поймет сам. Еще дальше? Загадывать так сильно вперед Юйдяо не решалась, но позволила себе осторожно предположить, что еще дальше все будет зависеть исключительно от крепости поводка…

Подполковник застегнула на поясе кобуру с пистолетом, оправила полы мундира.

По-настоящему покоя лишал только один вопрос, решить который Чэнь пока не удалось. Не помогли даже ресурсы Министерства, дистанционно привлеченные на помощь.

Через трое суток после прибытия интернациональных съемочных групп неподалеку от ее объекта был зафиксирован сигнал. Передача, зашифрованная и отправленная профессионалом, ушла в космос так шустро, что перехватить ее не сумели все машинисты комбайна.

Кто отправил сигнал? Сибиряки? Кто-то из «журналистов»? Вряд ли, к моменту отправки никто из них не успел бы собрать необходимую информацию. А тратить драгоценную возможность впустую заарканить спутник посмел бы только глупец.

Не исключала Каракурт и участия в передаче шифровки советника сибирского посла, прибывшего в комплекс накануне…

При воспоминании о рослом чиновнике, уже не один день умело водившем за нос наблюдателей Болло, подполковник чуть не застонала. Как же хотелось ей, чтобы Вебер, больше похожий на таежного первопроходца, чем на работника посольства, оказался в этой широкой постели. Как много он смог бы ей дать, как надолго утолил бы ее жажду и наполнил энергией.

Но в Пекине за дипломатический скандал по бронзоволосой голове не погладят, а потому Каракурт сдерживалась. В первую очередь, она дочь своего народа. И уже потом женщина, имеющая опасное сексуальное хобби…

Остатки передатчика, спекшегося в единый кусок пластика и проводов, все еще лежали на рабочем столе Юйдяо, но к разгадке так и не приблизили. Усиление патрулей тоже не принесло результата – в расставленные сети не попался никто, и лишь любвеобильного франка, решившегося на повторную авантюру, удалось завернуть обратно. Проявив личную инициативу, в тот же вечер старший лейтенант Ху подарил журналисту мазь против обморожения.

Только так, с хорошо замаскированным презрением и подспудной демонстрацией превосходства, можно воспитать варвара. Если, конечно, тот вообще поддается дрессуре…

Поправив фуражку и еще раз осмотрев в зеркале свой безупречный вид, Чэнь Юйдяо направилась к выходу.

Не удержалась. Обернулась на пороге, бросив долгий последний взгляд на лежащего в кровати мужчину. Сейчас, накачанный наркотиками, тот пребывал в глубоком приятном сне. Окутанный смертоносной паутиной, ожидающий нового раунда их плотской битвы. Пожалуй, еще одну ночь он все же выдержит.

Представив на месте жертвы своенравного Вебера, подполковник вновь дала волю фантазии…

Закрыла глаза, несколько раз вздохнула и только после этого покинула помещение.

Кабинет был настолько длинным и узким, что казался ущельем.

Правую его стену занимали высокие витражные окна, выходившие в изумрудный сад на крыше небоскреба. Левую – массивные и угрюмые портреты основателей корпорации, единодушно мрачных и насупленных. Портрет отца тоже висел на этой стене, но на него молодой человек старался смотреть как можно реже.

Мебель в готическом стиле была изготовлена из легких сплавов, на вид напоминая деревянную, что придавало кабинету богатый вид.

Мужчина в красном брючном костюме и белой фарфоровой маске, скрывавшей две трети лица и левый глаз, замер в пороге. Дождался, пока слуга сомкнет двери за его спиной, и только после этого повернулся в глубь кабинета. Кроме него в ущельеобразном зале находился еще один человек. Грузный, морщинистый и седовласый, он восседал на дальнем торце огромного стола, за одну сторону которого легко умещались два десятка гостей.

Высокие напольные часы в ясеневом корпусе отсчитывали секунды, наполняя покой кабинета мерными щелчками. Отсутствие других звуков казалось настолько неестественным, что вызывало беспокойство. Наконец тучный широкоплечий старикан во главе стола нарушил молчание, с неохотой отрываясь от встроенных в столешницу экранов.

– Витторио, мальчик мой… – Несмотря на болезненный вид хозяина кабинета, его голос был силен и сочен. Специальная акустика умножала эффект, и на вошедшего обрушивался настоящий шквал баса. – Пройди, присядь…

– Здравствуй, дядюшка! – прошептал Гамба.

Изящная фарфоровая маска гасила четкость фраз, но миниатюрные динамики на горле возвращали словам настоящую громкость.

– Спасибо, что приехал. Уверен, мы решили бы вопрос и в сетевой конференции, – пророкотал глава совета директоров корпорации «Gruppo Aggiornamento», величаво покачивая раскрытой ладонью. – Но ты уважил старика визитом, за это благодарю.

Признательно кивнув в ответ, Витторио прошел вперед, усаживаясь за стол лицом к красивым окнам. Теперь от дядюшки Раймундо его отделяло лишь девять стульев с высокими резными спинками.

Датчики в полумаске тут же уловили повышение температуры, и в лицо Гамбы вонзились десятки крохотных игл, впрыскивая лекарство. Вспышка боли прошла, не успев начаться, и молодой человек ничем не выдал ее приближение.

– Кофе?

– Нет, благодарю. Секретарь сообщил, что ты хочешь вынести на обсуждение совета директоров ежегодные бонусы, начисляемые на мой счет.