с нами до самой Новой Земли. Пойдут с грузами для нашей экспедиции — промысловикам много чего нужно. Кое-кого из вас туда переселим, сами видите: на «Зубатке» места маловато. «Авангард» судно моторно- парусное, пойдет своим ходом за нами. «Азимут» вроде баржи. Его «Зубатка» потянет на ваере, буксире то есть…

— Эту галошу еще на буксире тянуть… — раздался чей-то громкий голос.

— Это не галоша! — строго сказал капитан. — Это заслуженное судно. И вообще, зарубите на своих носах: любой корабль уважать надо. Так-то, товарищи промышленники. И трудностей бояться нечего, на то мы с вами и поморы.

— А тут и черноморцы, и балтийцы имеются, — крикнул Славка-одессит, шо они, слабаки, да?

— Это кто там? — улыбнувшись, спросил Замятин.

— Ну я, так шо? — Славка выступил вперед.

— А ну, топай сюда, — сказал капитан.

Славка бегом поднялся на полубак.

— Севастополь? — спросил Замятин.

— Одесса, — гордо ответил Славка.

— Молодцом. А балтийцы где?

Арся подтолкнул меня, и я тоже поднялся к Замятину.

— Питер? — спросил он и заглянул мне в глаза.

Я кивнул, и мне Павел Петрович тоже крепко пожал руку. Тут на полубак поднялась Людмила Сергеевна, подошла к Замятину и что-то тихо сказала ему.

— Вот как?! — удивился капитан. — Наш комиссар говорит, что тут и с Тихого океана есть?

— Есть, — басом ответил невысокий коренастый парнишка.

— Ты-то как в наши края попал? — спросил Замятин.

— До фронта не дотопал, — смущенно ответил парень.

— Считай, почти дотопал, — сказала Людмила Сергеевна.

— А я мезенской! — тонким голосом крикнул вдруг Карбас.

От хохота парившие над «Зубаткой» чайки испуганно взмыли вверх и переполошенно закричали на разные голоса.

— Ну, ты свой, — отсмеявшись, сказал Павел Петрович и уже серьезно добавил: — И все здесь свои, понятно? Так вот, морячки-промышленники, есть боевая задача: помочь грузить эти вот коробочки. — Он кивнул в сторону «Азимута» и «Авангарда». — Теперь слово вам скажет начальник экспедиции товарищ Громов.

Вперед выступил Афанасий Григорьевич.

— Надо вас всех разбить на четыре бригады, — сказал он, — так будете работать и на островах. Мы тут посовещались с комиссаром и решили вот что: вы друг друга знаете лучше, чем мы вас. Поэтому пусть будет кто с кем хочет. Первая бригада собирается здесь, на полубаке[11], вторая — по правому борту, третья — на корме, четвертая — по левому борту. Ну, а кто не знает, в какую бригаду податься, тех мы с комиссаром сами распределим. А теперь спокойненько, без суматохи… — Тут он повысил голос и скомандовал: Раз-зойдись!

Суматохи, конечно, было хоть отбавляй.

— Айда на корму! — крикнул Антон.

И я, не раздумывая, пошел за ним, а следом — Витя Морошкин и Саня Пустошный, ленивой походочкой направился на корму Арся и, конечно, Карбас, присоединились к нам Славка-одессит и тот тихоокеанский парень.

Посовещавшись между собой, притопали Баланда и Шкерт. Пришли еще несколько незнакомых ребят.

Потом на корме появился боцман Семеныч. Мы услышали его густой, как пароходный гудок, голос:

— Наговорились? Досыта?

— Не, — ответил Славка, — еще второй фронт не обсудили…

— Вона… президенты, — сказал Семеныч. — Счас другое обсуждать будем. Мне помощник нужон перво-наперво, чтобы порядок блюсти, значит. Вот и выбирайте.

Все, как по команде, уставились на Антона. Я поднял руку, но ничего не успел сказать — вперед выступил Шкерт и быстро сказал:

— Мезенского давайте. Вот его, Кольку.

Карбас оторопело посмотрел на Шкерта, на Семеныча, на нас.

— Пошто меня-то? — спросил он. — Какой из меня команду… командующий… командир, тоись?

— А шо, — сказал Славка, — генерал!

— Адмирал, — поправил тихоокеанский парень.

— Ваше благородие, — сказал я.

— Его превосходительство, — добавил Витька Морошкин.

— Ты того! — вдруг взвился Карбас. — За превосходительство и по ряхе промыслить недолго.

Ребята хохотали, и только Антон и Арся молчали. Я посмотрел на них и тоже перестал смеяться. «Чепуха получается», — подумал я. Ничего я не имел против Кольки, но предложил его Шкерт, и что-то здесь было не то…

— Почему его назвал? — спросил боцман у Шкерта.

— Он море пошибче нашего знает, — лениво сказал Баланда. — Небось с батькой да братаном не раз на промысел хаживал. Хаживал? — спросил он у Кольки.

— Ну, хаживал, дак…

— А Тошка не хаживал? — спросил Саня Пустошный.

— От Соломбалы до Мудьюга, ну, может, до Соловков еще, — презрительно возразил Баланда, — не дале. Так, что ль, Корабел?

Антон молчал. Карбас растерянно крутил головой: направо — налево. Ребята шумели, словно прорвалось что-то.

— Ко-ончай базар! — загудел боцман. И когда все смолкли, добавил уже потише: — Раз промышлял, дак он и будет у вас бригадиром. Пока. А там поглядим.

— Дак я… — забубнил было Колька.

— И никаких таких «дак»! — отрезал Семеныч. — Чтоб его, как меня, слушать, ясно? Через час начнем «Азимут» грузить, — добавил он и пошел враскачку, топая сапожищами.

Ребята стали расходиться. На корме остались мы с Арсей и Антон. Он делал вид, что ничего не случилось, но ему было явно не по себе.

— Не горюй, Тошка, — сказал Арся. — Карбасище — он ничего парень, а если нужно, все поможем.

— А я и не горюю, — сухо сказал Антон. Он стоял, опершись локтями на фальшборт, и смотрел на пенистый след от винта. — Нужно мне это командирство, как рыбе зонтик.

— Почему Баланда и Шкерт Кольку выдвинули? — спросил я.

— Ты не понял? — снисходительно спросил Арся. — А я так точно знаю почему.

— А мне наплевать, — сказал Антон.

— Не гордись, паря, — усмехнулся Арся, — не только в тебе дело. Эти обормоты Кольку под себя подмять хотят.

— Ну-у… — недоверчиво сказал Антон.

— Вот тебе и «ну-у», — передразнил Арся. — Баланда у Кольки «американку» выиграл? Выиграл. Или забыли? Три вопросика, два приказика.

— Вот гады! — крикнул Антон. — От этих все можно ждать. Ну, а другие-то что?

— Не сердись, Антон, — серьезно сказал Арся, — но ты сам себя выдал. Хотелось тебе в командирах ходить? Хотелось.

Антон отвернулся и промолчал.

— И вот еще что, — продолжал Арся, — ты не больно-то удивляйся, что тебя не выбрали. Вроде и правильно ты все делаешь, а… свысока, что ли. Вроде ты у нас самый умный да самый смелый… да ты на