– Ну ладно. Тогда скажи, что я должен купить здесь?

– Что ты думаешь относительно скамьи со спинкой?

– Скамьи со спинкой?

– Она прекрасно встанет в твоей комнате. Взгляни сюда.

Он прошел в придел и встал рядом со мной. Но не смотрел на старую деревянную скамью с изогнутыми подлокотниками. Он смотрел на меня. А я чувствовала, что краснею. Он положил руки мне на плечи.

– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты прекрасна?

– В церкви – никогда, – сказала я.

У меня перехватило горло.

Потом он поцеловал меня. Мы прислонились к дровяной печке, которая стоила 690 фунтов стерлингов, я пробралась руками под его куртку и рубашку и почувствовала своими ладонями его теплую кожу, изгиб его ребер. Потом мы сели на деревянную скамью, а когда я посмотрела на него, он улыбался мне.

После этого мы пили вино, сидели в саду бара в этот теплый вечер, держась за руки под столом, а затем ушли и вместе ели индийские кушанья. Я не говорила о Брендане ни разу за весь вечер. Меня тошнило от него, я устала, потому что он вползал в каждую мою мысль, присутствуя всегда, и даже тогда, когда он был очень далеко, тихо и бесстыдно нашептывая мне в голову. Поэтому я вытолкала его. Я не впустила Троя и Лауру тоже. Я позволила им вернуться только после того, как отвезла Дона и поехала домой. Хотя он, по существу, уже совсем перестал быть моим домом, он стал местом, где я жила, с табличкой «Продано» снаружи и атмосферой пренебрежения ко всему, которая заполняла комнаты.

Призраки вернулись, но сегодня вечером я уже не чувствовала себя такой несчастной, потому что наконец что-то делала. У меня появилось задание, задача, цель. У меня был мужчина, который считал, что я прекрасна, а это всегда помогает скрасить одиночество.

Я была в кафе «Крэбтриз» в восемь часов на следующее утро, но ее там не было. Вместо нее за стойкой был мужчина, которого я видела два дня назад. Он подавал кофе эспрессо, горячий шоколад, ромашковый чай, Я взгромоздилась на высокий стул, заказала кофе и булочку с корицей, затем спросила, скоро ли придет молодая женщина, которая обслуживала меня накануне, потому что я забыла шарф, и, может быть, она нашла его и взяла на сохранение.

– Наоми? Нет.

– Когда будет ее следующая смена?

– Не знаю. Она приходит только два раза в неделю, как правило. Вообще-то она студентка медицинского института. Да и про шарф она ничего не говорила. Хотите, чтобы я заглянул сюда позднее?

– Не беспокойтесь. Я сама зайду позднее, – сказала я.

Я встала в очередь, выстроившуюся в час пик, на остановке автобуса, расположенной на дороге, которая была на несколько ярдов дальше от двери, в которую вошли Брендам и Наоми. Занавески в комнате на верхнем этаже все еще были закрыты. Я простояла так минут пятнадцать, переминаясь с ноги на ногу, наблюдая, как подъезжали и отъезжали автобусы. Наконец в квартире открыли занавески, правда, я не видела, кто сделал это. Если прождать достаточно долго, то кто-нибудь из них может выйти на улицу. Если это будет Брендан, я постучу в дверь; надеюсь, она окажется дома. Если это будет Наоми, я догоню ее и поговорю с ней. Если они покажутся вместе… ну, тогда я и подумаю об этом.

Случилось так, что появился Брендан. На нем были поношенные черные брюки с пузырями на коленях и серая шерстяная куртка, на одном плече серебристый рюкзак. Я постаралась смешаться с толпой, в тревоге, что он может пойти в мою сторону. Он уверенной походкой прошел по другой стороне улицы, что- то тихонько насвистывая.

Я подождала, пока он скрылся из виду, затем перешла через дорогу и подбежала к двери. Я торопливо пригладила рукой волосы, сделала глубокий вдох и позвонила в звонок. Она ответила не сразу, и я уже начала думать, что она ушла раньше Брендана, но затем я услышала, как кто-то спускается вниз по лестнице. Когда она открыла дверь, на ней был белый махровый халат, волосы завернуты полотенцем. Она выглядела еще моложе, чем раньше.

– Кто там? – спросила она, заглядывая в глазок.

– Можно мне…

Затем на ее лице появилось озадаченное выражение, хотя и понятно было, что она узнала меня.

– Ты та женщина, которая была в кафе «Крэбтриз»? – уточнила она.

– Да. Прости за такое вторжение. Мне действительно необходимо сказать тебе несколько слов.

– Не понимаю. Что ты здесь делаешь? Как ты узнала, где я живу, между прочим?

– Можно войти? Тогда я и смогу объяснить. Всего на несколько минут.

– Кто ты?

– Если бы можно просто…

– Скажи мне, как тебя зовут.

– Миранда, – ответила я.

Увидела, как расширились ее глаза, и выругалась про себя.

– Ты могла уже слышать обо мне.

– О да, я слышала о тебе много хорошего, – сказала она враждебным тоном. – Сейчас я думаю, что тебе лучше уйти.

Она начала закрывать дверь, но я держала дверь рукой, не позволяя закрыть ее.

– Пожалуйста, всего несколько слов, – сказала я. – Это важно. Меня бы здесь не было, если бы это было не так важно.

Она заколебалась, покусывая верхнюю губу, пока неподвижно смотрела на меня.

– Я не долго, – пообещала я. – Но я должна сказать тебе что-то. Пожалуйста!

Наконец она пожала плечами и отступила назад, позволяя мне войти.

– Хотя ни за что на свете мне не догадаться, что ты можешь рассказать мне такое, что мне хотелось бы знать.

Я последовала за ней наверх по лестнице в крошечную гостиную. На столе в банке для варенья стоял раскидистый букетик колокольчиков, лежал учебник по медицине. На спинку стула брошена мужская кожаная куртка. Девушка повернулась ко мне лицом, руки на бедрах, и даже не предложила сесть.

– Мне неизвестно, что ты слышала – начала я…

– Я знаю, что ты встречалась с Беном, – произнесла она.

Итак, теперь он стал «Бен», да?

– Мне также известно, что ты не могла позволить ему уйти, когда он решил порвать с тобой, что ты превратила его жизнь в настоящую муку на какое-то время.

– А что же о Лауре? – потребовала я. – Он рассказал тебе про нее?

– Конечно. Лаура его жена, и она умерла, а его сердце разбито. – Я увидела, как слезы стали появляться в ее искренних серых глазах. – Он рассказал мне все. Бедный Бен!

– А Трой? Он рассказал тебе о Трое, да? – резко спросила я.

– Его все еще мучают кошмары, связанные с этим.

– Наоми, послушай. Ты не знаешь, во что ты здесь влипла. Брендан, Бен – он… с ним что-то не так. Я хочу сказать, действительно не все в порядке.

– Как ты смеешь говорить это?! Ты, именно ты! Он страдал в своей жизни больше, чем человек имеет право страдать, но это не ожесточило его, не сделало его замкнутым. Он даже добр к тебе; он понимает, почему ты вела себя именно так.

– Он выдумывает небылицы, – сказала я.

– Нет.

– Он лжет, Наоми. Но в этом кроется значительно большее.

Мне было плохо от безысходности и отвращения.

– Не желаю больше ничего выслушивать.

Она на самом деле заткнула руками уши, когда говорила это. Я почти прокричала:

– Думаю, ты находишься в опасности!

– Ты говоришь о человеке, которого я люблю.

– Выслушай. Просто выслушай меня. Пожалуйста. Потом я уйду. Но пожалуйста, выслушай меня,