– Пожар?

– Здесь был пожар, – повторила она, – Понятно? Весь одиннадцатый класс выгорел до основания, сгорела половина помещения для занятий информатикой.

Она показала на низкое здание из красного кирпича, стоявшее в глубине двора и выглядевшее новее остальной школы.

– Как ужасно, – вздохнула я.

Почувствовала, как меня сначала бросило в жар, а потом в холод.

– Как же это случилось?

– Не удалось никого поймать. Возможно, это произошло из-за шалости детей. Ужасно, на что они способны сейчас, да? А вот и Элли! – Она подняла руку, показывая длинноногой девочке с косичками, чтобы та шла в нашу сторону.

– Так никого и не удалось поймать?

– Счастливого пути, – сказала одна из женщин, поворачиваясь. – Возможно, еще увидимся, если решишься переехать сюда.

Я села в свой автофургон и положила следующую конфету в рот. Пососала ее, пока она не стала тоньше, и потом еще тоньше, и в конце концов распалась и растворилась. Включила зажигание, но продолжала сидеть при холостой работе двигателя, уставясь на новое классное помещение, представляя себе яркое пламя с оранжевыми языками. Месть Симона Риза. Я дрожала в теплой машине. Знак, который я понимала, граффити, нацарапанное на стене: месть Брендана.

Дон был злейшим врагом самому себе во всех отношениях. Курил слишком много. Не придерживался регулярного распорядка дня. Существовал в каком-то общем состоянии неопределенности, которое я стала считать обманчивым, но только до некоторой степени. Когда я покрывала пол лаком, он появился с двумя кружками кофе, мне пришлось отправить его обратно, чтобы он ничего не испортил. Я присоединилась к нему в коридоре, он подал мне кофе и начал размышлять вслух о том, что нужно еще сделать в квартире. Не думаю ли я, что подгнили оконные рамы? (Да, думаю.) Можно ли сделать что-нибудь с трещинами в двери гостиной? (Да, если деньги не проблема.) Я вдыхала аромат крепкого черного кофе, пытаясь заглушить дурной смолистый запах лака для пола.

– Опасно думать об увеличении объема работ во время ремонта, – предупредила я. – Так затраты выходят из-под контроля.

– Я слышал об этом, – сказал Дон, пока пил кофе. – Но проблема в том, что значительно легче все обдумать, когда ремонт уже начинается. Тебе так не кажется?

Я отрицательно покачала головой.

– Всегда найдется, что еще можно сделать, – проговорила я. – Всегда еще что-то можно выявить. Но мне бы хотелось поскорей закончить работу.

– Ты не хочешь получить дополнительную работу?

– Смешно, – сказала я, – но у меня возникло ощущение, что в настоящий момент должна работать не только я. Тебе не кажется, что ты должен работать?

Дон хитро посмотрел на меня.

– У меня есть проблема, – произнес он. – Я страдаю от расстройства, связанного с недостатком внимания.

– Это настоящее заболевание?

– Скорее, это упрощение длинного названия заболевания. Но сегодня тот день, когда я работаю, не выходя из дома.

– Неужели это считается рабочим днем?

– Это время для раздумий и подготовки. Я думаю и пишу, составляю планы.

– А что ты делаешь в остальное время?

– Немного преподаю, принимаю пациентов… и кое-что другое.

– Ты кажешься слишком молодым для этого, – заметила я.

– Ты хочешь сказать «незрелым»?

– Нужно научиться выслушивать комплименты, – возразила я. – Просто на меня это производит глубокое впечатление.

– Думаю, значительно разумнее уметь делать то, что делаешь ты, – согласился он.

– Ты не знаешь и половины этого. Помнишь Брендана, того человека, о котором я тебе рассказывала?

– Да.

– Мне удалось найти его сестру. Она живет в социальном доме в Челмсфорде.

– Ты ездила, чтобы встретиться с ней?

– Да.

– Зачем?

Я не могла придумать краткого ответа, поэтому рассказала обо всем. В частности, о том, что Брендан было ненастоящее имя, и о том, что этот человек сделал в школе.

– Разве не страшно?

– А ты сама не напугана?

– Напугана? – Я отрицательно покачала головой. – Это не про меня. Это относится к другим людям, разве не понятно?

– Трудно сказать.

– Ты сам говорил, что все это звучит зловеще. И что нужно внимательно проанализировать все проявления.

– Может быть.

– Он поджег свою школу. Ты признаешь, что это симптом психического расстройства?

– Что было дальше? Был ли он осужден за поджог? Получал ли он какое-нибудь лечение?

Я глубоко вздохнула:

– Его вообще не поймали.

– Его сестра подтвердила, что он это сделал?

– Читается между строк, это очевидно. Разве ты не уловил схему? Все сходится. Правда или неправда то, что поджоги в детстве являются одним из ранних признаков психопатии?

Я выпила весь кофе, Дон осторожно взял кружку из моей руки.

– Разговор пошел не по тому пути, который задумал я, – проговорил он.

– Что это значит?

– Я собирался сказать, как замечательно, что ты работаешь здесь, и как бы мне хотелось, чтобы мы куда-нибудь пошли выпить. В то же время я собирался сказать, что ты, наверное, всегда раздражаешься и вступаешь в споры, как сейчас. Наверное, еще хотел извиниться, потому что, возможно, такой женщине, как ты, трудно, поскольку ты не можешь выполнять свою работу, чтобы тебе не надоедали такие люди, как я.

Я не могла сдержать улыбку после всего, что услышала.

– А я вместо этого начала говорить об этом психопате, которого знала.

– Вот именно, – согласился Дон. – Я не хотел обидеть тебя.

– Меня нелегко обидеть.

Дон выдержал паузу и посмотрел на меня, словно пытаясь решить, говорю ли я правду.

– Опасаюсь, что ты неправильно поняла то, что я сказал тебе раньше.

– Почему?

– Не думаю, что тебе стоило видеться с этой женщиной.

– Думаешь, это опасно?

Он отпил глоток кофе и посмотрел в чашку с выражением отвращении.

– Холодный, – поморщился он. – Ты должна быть очень осторожной, вмешиваясь в жизнь других людей.

– Я уже говорила тебе, – сказала я, в моем голосе появились более жесткие нотки, – Брендан опасен. Ты не согласен?