— Ха-ха-ха-ха! Как же просто тебя обмануть, жалкий и ничтожный человечишка! Сперва ты легко поверил Трундаксу и продолжал верить ему, несмотря на то, что уже не раз убеждался в его обмане. Потом мне удалось за пять минут убедить тебя в том, что Трундакс — мошенник, и использовать твою силу, обретенную в этом походе против старого колдуна. Должно быть, ты привык, что в сказках Добро всегда борется со Злом и Добро всегда побеждает Зло. Так знай, несчастный, что бывают случаи, когда между собой борются два Зла, и в этой борьбе оба Зла призывают на помощь Добро! В итоге же все равно побеждает Зло! Ха-ха-ха-ха!

Едва отзвучал этот адский хохот, Толька увидел, как вокруг площадки, на которой прежде стоял замок Дракона, со всех сторон горизонта взвились огромные языки багрового пламени и поднялись тучи черного дыма, источающего едкий запах горящей серы. А Бриганда прямо на глазах стала меняться.

Сначала румянец на ее щеках принялся темнеть и становиться багрово-черным, потом эти пятна начали увеличиваться, и вскоре все лицо приобрело этот жуткий оттенок. Затем само лицо стало быстро терять округлость, щеки ввалились, скулы выпятились, уши оттопырились и заострились, как у волка, нос вытянулся аж до нижней губы и загнулся крючком, изо рта высунулись две пары длинных и острых клыков, а вместо волос возникло множество тонких, противно шипящих желто-зеленых змеек, высовывавших из пастей раздвоенные язычки. Вся поверхность этой жуткой морды — лицом это уже никто бы не рискнул назвать! — покрылась многочисленными глубокими морщинами, омерзительными прыщами, гнусного вида волдырями и язвами, а на макушке откуда-то из недр черепа в считанные секунды вылезли огромные козлиные рога. Платье Бриганды за несколько мгновений превратилось в подобие кабаньей шкуры, но щетина была не волосяной, а состояла из многих тысяч длинных стальных иголок. Руки колдуньи почернели до цвета сажи и стали похожи на птичьи лапы, потому что вместо пальцев на них возникли огромные кроваво-красные когти. Красивый посох с голубым шариком на верхушке вдруг покрылся черной, маслянисто-блестящей змеиной чешуей, а вместо набалдашника возникла огромная змеиная голова с глазами, испускающими яркий, ядовито-зеленый свет. Точно такой же свет излучали и глазищи самой ведьмы.

Толька инстинктивно схватился за рукоять «Серебристого Принца», но тут же понял, что чудесная сила, добытая им в бою с Черепахой, покинула его. Может быть, Лаптев и сумел бы кое-как, расшатав меч, выдернуть его из земли, но биться им или даже просто поднять ни за что не смог бы.

Тогда Толька в отчаянии попытался выдернуть лук и стрелы, но они от первого же прикосновения мгновенно превратились в какую-то мягкую, глинообразную массу и рассыпались на липкие комки вместе с налучием и колчаном. То же самое произошло и с латами. Они буквально растеклись, измазав Тольку жидкой грязью. Осталась одна лишь трубочка для стрельбы бузиной, но что ею теперь сделаешь такому чудищу? Сила-то ушла…

— Хо-хо-хо-хо! — на сей раз смех ведьмы звучал гулко, будто со дна железной бочки или цистерны. — Узнай же наконец страшную истину, ничтожный! Тысячу лет мы с Трундаксом сражались за власть над этой страной, и нет меры коварству, лжи и подлости, которое было применено нами друг против друга. Но никто из нас не мог взять верх, пока мы не догадались, что надо привлечь на свою сторону Добро. И когда тринадцатого пришел ты, тринадцатилетний, рожденный накануне тринадцатого, состоялась решающая битва. Теперь я победила, и вся эта страна подвластна мне одной! Наступает Царство Зла!

И когтистые лапы ведьмы стали быстро удлиняться, вытягиваясь в сторону Тольки.

Лаптев попятился. Он нервно вертел головой, пытаясь найти глазами Пегаса, но увидел лишь большую, растекающуюся по земле, полужидкую кучу глины.

— Тебе конец! — гулким басом произнесла колдунья и выбросила вперед лапы с когтищами. Толька лишь чудом успел отскочить на несколько метров, и когти, мерзко скрежетнув друг о друга, ухватили пустоту. Однако Лаптев оказался совсем близко от края площадки. Чудовище стало медленно приближаться, готовясь к новой атаке, а отступать Тольке было уже почти некуда…

Утопающий хватается за соломинку, и Толька все-таки ухватился за бузиновую трубочку. Правда, он так торопился, что успел положить в рот всего несколько ягодок.

Лаптев дунул, бузиновые шарики вылетели, но Бриганда даже не поморщилась. Толька дунул еще раз, уже одним воздухом, просто от отчаяния, ни на что не надеясь, и зажмурил глаза от страха…

Однако вместо обычного «ф-фу!» бузиновая трубочка неожиданно издала громкий, трубный звук боевого рога:

— Ту-ру-ру-ру-у!

Ведьма так и отпрянула назад, — видать, этот звук ей пришелся не по душе. А еще через несколько секунд над вершиной горы застрекотали сотни стрекозиных крылышек. Множество эльфов, на спинах которых сидели дварфы и гоблины, с разных сторон, бесстрашно проскакивая над огненной стеной, пылавшей вокруг горы, ринулись на выручку своему полководцу. Десятки стрел, дротиков и метательных секир полетели в колдунью. Казалось, будто от этого стального ливня ей придется плохо, но не тут-то было.

Бриганда мигом окружила себя облаком из уже знакомых Тольке розовых шаров-пузырей. Конечно, ведьма соврала: когда копья, стрелы или топоры маленьких воинов попадали в шары, эти огромные пузыри лопались, но ничего особо страшного не происходило. Ни Дракон не оживал, ни гидры, ни грифоны, ни прочая нечисть.

Осмелевший Толька, набив полный рот бузины, стал вовсю плеваться по пузырям. Но ни он, ни все дварфско-эльфско-гоблинское войско ничем не могли повредить Бриганде. На месте лопнувших шаров появлялись новые, а запасы метательных снарядов из бузины подходили к концу. Что-то будет, если они вовсе иссякнут?

Правда, часть эльфов, отстрелявшись, отправлялась за новыми стрелами. Кроме того, некоторые эльфы привезли с собой гоблинов, державших в руках охапки какой-то необычной, голубовато-зеленой тины. Эту тину гоблины стали бросать туда, где полыхало адское пламя, и там, куда она падала, пламя мгновенно угасало. Постепенно огонь совсем исчез, но пока это был единственный заметный успех в битве с Бригандой.

Внезапно Толька услышал откуда-то сзади, со стороны реки, тяжкий топот — аж земля дрожала! Сразу подумалось, не оживила ли подлая ведьма троллей, но это было не так. Обернувшись, Лаптев увидел, что через заливные луга огромными скачками несется Быкоподобный Великан с огромной сосновой дубиной в правой руке. Левой рукой Великан придерживал под мышкой Говорящего Вепря, который в сравнении с приятелем казался совсем небольшим поросенком.

— Мы идем на помощь, сэр Анатолий! — зычно заорал Вепрь в тот момент, когда Великан перепрыгивал через Синюю реку. — Долг платежом красен! Вы помогли нам — мы поможем вам!

Перескочив на другой берег, Великан взял Вепря обеими руками, дотянулся до площадки на вершине горы и поставил туда пятитонное чудище так же легко, как обычный человек ставит на шкаф фарфоровую свинку-копилку. А сам Быкоподобный решил принять участие в битве, не поднимаясь на гору. Он уже занес свою огромную дубину, намереваясь обрушить ее на скопище розовых пузырей. Конечно, эльфы вместе со своими седоками дварфами и гоблинами поспешно разлетелись врассыпную, чтоб случайно не угодить под ее удар. На некоторое время стрельба по пузырям прекратилась.

Увы, Бриганда тут же этим воспользовалась.

Через какую-то щель в промежутке между защитными шарами высунулся ее страшный посох со змеиной головой вместо набалдашника. Пасть головы-набалдашника разинулась, светящиеся глаза на мгновение вспыхнули красным светом вместо зеленого, и струя какой-то ядовитой жидкости с большой силой полетела прямо в бычьи ноздри Великана.

Быкоподобный хрипло замычал, с грохотом уронил дубину, а затем бессильно осел наземь. Похоже, ведьмино зелье его парализовало.

— Будь ты проклята, старая карга! — взревел Вепрь. — Но ты за это поплатишься! Мой друг Быкоподобный отдал мне всю свою силу, и теперь тебе не поздоровится!

Толька едва успел шарахнуться в сторону, как Говорящий выставил вперед свои клыки — размером со слоновьи бивни! — и ринулся в атаку на скопление пузырей. При этом со спины у него кубарем скатился маленький Поросенок, который до этого момента, должно быть, прятался где-то в густой щетине. Это был тот самый, тринадцатый сын Говорящего Вепря, которого Толька спас из проволочного силка.

— Папа! Папа! — заверещал Поросенок. — Осторожней!