Но Вепря было уже не остановить. Прежде чем змеиная голова успела повернуться в его сторону, он успел сбоку подскочить к посоху и, ухватив посох зубами, вырвал его из лап ведьмы, прятавшейся где-то за пузырями. Он даже успел его подтащить на несколько метров ближе к Тольке, но тут посох неожиданно превратился в настоящую змею, которая сумела, изогнувшись, укусить Вепря за пятак, не защищенный щетиной и толстой кожей.

— О боги! — взвизгнул Поросенок. — Папочка!

Вепрь бросил змею на землю и буквально растоптал в порошок огромными копытами, потому что после того, как он раздавил гадине голову, она тут же превратилась в трухлявую суковатую палку. Потом Говорящий, уже заметно пошатываясь, сделал несколько шагов в сторону Тольки, упал на бок и прохрипел:

— Отдаю всю свою силу и силу, перешедшую мне от Быкоподобного, вам, сэр Анатолий! Отомстите за нас! Беритесь за меч и разите ведьму без пощады! Быстрее, милорд, пока она не опомнилась и не сумела вновь обессилить вас своей магией! Да помогут вам Айбиэм и Майкрософт!

Толька ухватился за «Серебристого Принца» и вырвал его из земли. Да, силы прибыло, но все же меч показался Тольке тяжеловатым. Орудовать им с прежним успехом Лаптев явно не сумел бы. Хорошо еще, что эльфы, дварфы и гоблины возобновили налеты на скопище пузырей, и Бриганда не решалась оттуда высунуться.

Вепрь уже лежал неподвижно, а Поросенок, повиливая хвостиком, бегал вокруг него, тыкался пятачком и жалобно повизгивал:

— Папа! Папочка! Очнись!

И вдруг он прекратил свое бесполезное занятие, подскочил к Тольке и, задрав голову, самоотверженно прохрюкал:

— Возьмите и мою силу, сэр Анатолий! Конечно, ее совсем мало, но, может, она вам все-таки пригодится! Да помогут вам Айбиэм и Майкрософт!

С этими словами Поросенок повалился на бок и затих рядом с телом Говорящего Вепря.

Меч сразу показался Тольке очень легким. Неизвестно, то ли от той силы, что отдал своему спасителю маленький Поросенок (он, как известно, был всего лишь размером с болонку!), то ли от каких-то других причин. Возможно, от той ярости и ненависти к злодейке Бриганде, которая обуяла Лаптева при взгляде на павшего Поросенка.

— Я с вами, милорд! — воскликнул «Серебристый Принц». — Сила вернулась к вам, и я готов служить вам верой и правдой!

Толька взмахнул мечом и обрушил его на скопище пузырей. Едва «Серебристый Принц» коснулся ближайшего розового пузыря, как тот лопнул с необычно громким треском. Сразу после этого уже безо всякого прикосновения лопнули два ближайших к первому шара, потом еще четыре, затем — восемь, шестнадцать, тридцать два и так далее, в геометрической прогрессии. Получилось нечто вроде цепной реакции, о которой Тольке рассказывал папа, объясняя, как устроена ядерная бомба и чем она отличается от обычной.

Бриганда, конечно, попыталась восполнить лопнувшие пузыри, целая туча их вспорхнула в воздух, но «цепная реакция» не остановилась, и все равно количество лопнувших пузырей стало превышать количество вновь возникших. Треск от лопающихся шаров слился в гулкий грохот, к которому через некоторое время примешался истошный, нечеловеческий рев или вой. Несомненно, это выла от ярости гнусная ведьма, ощущая приближение своей погибели. От этого воя не то что мурашки по спине бегали, а целые тараканы, наверное. Но Лаптев не только не поддавался страху, а наоборот, продолжал махать мечом, уничтожая защитные пузыри.

Наконец последние пузыри лопнули. Толька на несколько мгновений увидел страшные очертания Бриганды и Черной Жабы, сидевшей на осклизлом троне, а затем их окутало облако какого-то необычного зеленого тумана.

Через минуту или даже меньше туман рассеялся, и Лаптев на какое-то время остолбенел от изумления. Ни чудища, в которое превратилась Бриганда, ни Черной Жабы, в которую превратилась принцесса Астра, на площадке не было. Вместо них обнаружились ДВЕ одинаковые принцессы, спящие в двух одинаковых позолоченных креслах.

Эльфы, дварфы и гоблины, конечно, прекратили стрелять, метать копья и топоры. Толька догадывался, что одна из принцесс — настоящая, а другая — принявшая ее облик ведьма, но вот как их отличить друг от друга?

Вновь подал голос «Серебристый Принц»:

— Вам нельзя ошибиться, милорд! Если вы обратите меня против настоящей принцессы, то произойдет то, о чем я вам говорил!

Толька рассердился:

— Ага, все зло против меня обратится! Дракон оживет, всякие другие нехорошие монстры! Вы с Бригандой говорили, будто тут вообще ни одного пузыря тронуть нельзя, а мы их уже небось целую тыщу полопали! И ничего такого… Опять же, ты говорил, что умеешь Добро и Зло различать — так объясни, какая из принцесс настоящая! Только четко, не так, как в прошлый раз: «Не чувствую волн Зла…»

— Должно быть, прошлый раз волны Добра и Зла смешались и мне было трудно в них разобраться, — виновато ответил меч.

— А сейчас-то ты можешь понять, где кто? — проворчал Лаптев.

— Увы, милорд! — сокрушенно произнес «Серебристый Принц». — Бриганда, оказывается, умеет так смешивать Добро и Зло, что мне не под силу точно определить, от какой из фигур исходит больше Добра, а из какой — больше Зла.

— В общем, кого рубить, я должен сам выбирать! — сердито сказал Толька.

Он еще немного подумал, почесал в затылке для верности, потом оглядел площадку — нет ли чего такого, чтоб помогло сделать верный выбор. И — о чудо! — увидел в двух шагах от себя тот самый злополучный неразменный талер. «Брошу-ка я монету! — решил Толька. — Ежели выпадет орел, то рубану правую принцессу, а если решка, то левую!»

Лаптев подбросил талер и, когда монета звякнула оземь, поглядел: выпала решка.

Недолго думая, Толька занес меч — Лаптев посчитал, что если будет долго размышлять, то так и проторчит тут до скончания века (по крайней мере, двадцатого). Считанные секунды оставались до того момента, когда «Серебристый Принц» должен был обрушиться на левую принцессу, но тут над головой Тольки затрещали стрекозиные крылья эльфа, а затем тоненький старческий голос отчаянно заорал:

— Остановитесь, милорд! Не совершайте ошибки!

Толька опустил меч, задрал голову и увидел снижающегося эльфа, на спине которого бесстрашно восседал штатный маг карликов-дварфов мудрейший Стиг Стурсон. Едва эльф приземлился, как Стиг, путаясь в своем долгополом одеянии, торопливо заковылял к Тольке, потрясая каким-то древним свитком, еще более затрепанным и обгрызенным мышами, чем тот, на основании которого сэр Анатолий Заовражный получил власть над племенами дварфов, эльфов и гоблинов.

— Хвала богам — я успел! — отдуваясь, воскликнул карликовый маг. — Еще мгновение, и могло произойти непоправимое! Я видел, как вы бросили монету, милорд. Неужели вы забыли, у кого она находилась?!

— Почему? — возразил Лаптев. — Я помню, что талер был у Бриганды…

— И вы полагали, будто она его случайно обронила?!

Толька растерянно кивнул, уже понимая, что чуть-чуть не совершил роковую ошибку.

— Она специально подбросила его вам! Чтобы вы ни загадали, монета бы упала так, как это было бы выгодно ведьме. Здесь, в этом свитке, написано, как отличить человека от ведьмы, принявшей человеческий облик!

Стиг Стурсон уже стал разворачивать свиток, как «принцесса», сидевшая справа, встрепенулась, вскочила на ноги и в один миг превратилась в монстра. Теперь это было чудище с крокодильей головой, хвостом, как у ящерицы, птичьими лапами и крыльями — этакий недоделанный дракончик. Из выпуклых красных глаз крокодильей головы высверкнули два ослепительных оранжевых луча, и свиток тут же вспыхнул прямо в руках у дварфского мага. Сам он, правда, не пострадал, но напугался, как видно, здорово. Впрочем, Толька не дал Бриганде еще раз использовать лучи. Он взмахнул «Серебристым Принцем»,