— Четыре!
— Девять!
— Семь!
— Девять!
— Четыре!
Это играли в пальцы на переднем дворе тюрьмы Сан-Витторе. И на Ларго Аугусто, по другую сторону кольца, возле ворот Витториа, такие же голоса принялись выкрикивать те же числа.
— Светло, хоть газету читай, — произнес один голос.
— Можно поиграть в карты, — послышалось в ответ.
— Лучше в кости, — отозвался третий голос.
— У кого есть колода карт? — спросил первый. — Или пара костей?
— Давайте играть в пальцы, — предложил четвертый.
Двое сели на корточки и начали выставлять вперед растопыренные пальцы рук.
— Пять!
— Четыре!
— Девять!
— Четыре!
— Пять!
— Девять!
— Семь!
XXXVIII
Большая машина, похожая на десятки других шмыгавших мимо машин, сделала крутой вираж и затормозила возле патруля. В ней виднелись лица и стволы автоматов. Тот, чье лицо маячило справа от баранки, спросил холодно и спокойно из-за опущенного стекла у людей, игравших в пальцы:
— У вас здесь все в порядке?
Игроки встали на ноги. Они стояли в смущении и не отвечали. Потом один из них — сержант — проговорил:
— Все в порядке, господин комендант.
Во время последующего разговора голос того, кого назвали комендантом, становился все более раздраженным, а тон сержанта — все более виноватым.
— Так что вы тут делаете? Кто вам приказал стоять тут?
— Командир приказал, господин комендант.
— Но ведь все уже проехали! Разве еще не все проехали?
— Так точно, господин комендант. Все проехали.
— Так что же вы тут стоите? Не было приказа здесь стоять! Где этот ваш командир?
— На мотоцикле объезжает патрули, господин комендант.
— А вы тут расположились, как цыгане табором. Не было приказа стоять здесь!
Машина тронулась и уехала, никто так и не сказал, что же, собственно, приказано, но солдаты, человек пятнадцать, предпочли убраться с Ларго Аугусто. Они пошли без всякой цели, как оплеванные, направляясь в сторону Верцьеры, и возле церквушки Сан-Бернардино-алле-Осса встретили еще один патруль, который спускался вниз.
— Пошли, пошли, — окликнул встречных сержант, — не было приказа здесь стоять.
Оба патруля зашагали вместе, без всякой цели, в сторону Главного Госпиталя.
А машина поехала вниз, в сторону ворот Витториа.
У выезда из короткого переулка, где находился комитет района Корридони, ополченцы, державшие там караул, — часть из них сидела в кузове грузовика, часть сошла на землю, — пели и насвистывали. Вдруг они увидели, как подъехавшая машина, сердито затормозив, остановилась и кто-то, высунув голову из окошка, потребовал офицера:
— Кто здесь офицер? Пусть подойдет офицер!
Прибежал лейтенант.
— Это вы? У вас люди песни распевают, а вы хоть бы хны! Как вы смеете так распускать своих людей?
Лейтенант извинился, и полсотни ополченцев вокруг сразу умолкли.
— Почему вы здесь стоите? Сейчас все уже там, в доме. Кто вам велел стоять здесь?
— Командир сказал…
— Какой командир? Черный Пес? Скажите ему от моего имени, что он заслуживает своей клички.
— Слушаюсь, господин комендант…
— Пусть отдает приказы своей команде. Вы что, не из НРГ?[13] Не было приказа здесь стоять!
— Слушаюсь, господин комиссар!
XXXIX
Машина двинулась дальше, а лейтенант подал своим людям знак — всем сесть в грузовик.
— Куда ехать? — спросил шофер.
— Эх! — сказал лейтенант. — Поехали патрулировать бульвары!
На площади Пяти Дней у ворот Витториа человек на мотоцикле, в широкополой шляпе, заметил, как грузовик покатил по бульвару в сторону Монфорте, пустился за ним в погоню, поравнялся с ним.
— Куда?
Большой автомобиль, ехавший навстречу, пересек трамвайные пути, остановился на таком расстоянии, чтобы с грузовика могли услышать…
— Кто вас сюда послал? — крикнули с автомобиля.
— Комиссар полиции! По-моему, это был комиссар, — ответил лейтенант.
Во встречной машине кто-то громко заговорил по-немецки:
— Sag ihnen, da? es kein Questore gibt… Und frage, von welcher Seite es weggefahren ist…[14]
— Комиссар? — закричал первый голос. — Какой еще комиссар? Убили немецкого офицера, а теперь удирают. Куда они поехали?
За трамвайными путями грузовик с вооруженными людьми мчался к Римским воротам, и, несмотря на все окрики и приказы, он так и не остановился.
— Машина шла к Римским воротам, — сказал человек на мотоцикле. — Я ее встретил.
— Dann weiter![15] — крикнул немец в автомобиле.
— Езжайте назад, — приказал итальянец. — Дайте нам двоих людей и езжайте по бульварам. Мы берем на себя бастионы.
Двое ополченцев сошли с грузовика, человек на мотоцикле дал газ.
— Становитесь на подножки, — крикнули из машины, — по одному с каждой стороны.
Автомобиль полетел дальше, с ополченцами на подножках — по одному с каждой стороны, — и патрульные на кольце бастионов, между Монфорте и воротами Витториа, видели, как она носится от патруля к патрулю, и слышали, как то один, то другой ополченец кричит:
— Здесь проезжала такая-то и такая-то машина? Они убили немецкого офицера и теперь удирают. Все — к Римским воротам!
