– Я – к сэнсею, – объявил он прямо с порога в ответ на изумленно-неприветливый взгляд Роберта.

– Сэнсей занят.

Он словно ждал этого.

– Ну, я тогда просто с тобой посижу. Можно? Или ты тоже занят?

И такая жалкая готовность принять самое худшее, такая раздавленная гордыня, такая безнадежность пополам с жалобной заносчивостью прозвучала в этом вопросе, что Роберт, сам того не желая, посторонился и пропустил его в дом.

В прихожей он велел ему раздеться, повесить штормовку на плечики, велел кеды отсырелые снять и надеть гостевые тапочки, завел в туалетную, дал полотенце – вытереть морду. Вадим подчинялся беспрекословно и даже с готовностью, и Роберт подумал, что давно уже не видел такого Вадима: тихого, покорного, послушного. Видимо, вчерашнее «очищение подпространства души» сделало свое светлое дело.

Сначала он хотел отвести его в дежурку, а потом решил, что это будет слишком близко к сэнсею, и выбрал кухню. Тем более что скоро все равно надо будет готовить обед.

На кухне Вадим, как благовоспитанный мальчик, уселся на табуретку – ладошки под себя, – и они поговорили. Вполне светски.

– Чайку заварить?

– Чай-кю?

– Да, чайкю. Заварить?

– А какой у тебя?

– «Крепкий».

– Ну, уж я надеюсь, что не жидкий…

– Да нет. Называется так: чай «Императорский. Крепкий».

Вадим задумчиво спел:

– «Чай «Великий Тигр» каждый выпить рад»…

– Понятно. Может, кофей-кю?

– «Кофе пить будем и державу подымем!..»

– Хм. Ты сегодня в хорошей форме. Может, водочки?

– Нет, – сказал Вадим решительно. – Хватит с меня. Тем более я теперь человек внутренне чистый. Зачищенный, так сказать. Кстати, ты видел, как он это делает?

– Богдан? Нет. Не видел никогда. А что?

– Так. Интересно было бы посмотреть. «Зачистка», как никак, не хрен собачий. «Зачищение подпространства».

– Не знаю, не видел, – повторил Роберт. – Знаю, что он ушел к тебе со своим воспитуемым, с Вовой с этим, а потом через полчаса вышел, очень мрачный, и сказал: «Все, хватит с него, засранца…» То есть – с тебя.

– А Вова что сказал?

– А Вова не сказал ничего. У Вовы был такой вид, будто он вообще смутно представляет, где он находится и который на дворе год.

– Сильная штука – эта зачистка, – сказал Вадим. – Я ничего не помню. А проснулся – будто это не я. Будто выздоровел от какой-то застарелой пакости… Представляешь?

– Нет.

Вадим покивал, глядя мимо Роберта в окно.

– Будто совсем новый человек, причем даже – малознакомый. Мощная штучка – наш Богдаша. А я, надо признаться, никогда в него по-настоящему не верил. Думал, все это так, залепуха. Для старух… – Он помолчал. – Впрочем, в любом случае все это – ненадолго. Увы.

Роберт на захотел уточнять. Да он и сам знал, что – ненадолго.

– А Матвей где? – спросил он. Просто так спросил. Чтобы переменить тему.

– Я от него улизнул.

– Правда? А я думал, он внизу, у себя в машине сидит.

– Он наверняка сидит где-нибудь у себя в машине, но вряд ли внизу… А зачем он тебе?

– Да так. Поговорить хотел.

– А ты поговори со мной, – предложил Вадим. С самым серьезным видом.

(О чем? – сейчас же захотелось Роберту спросить. О чем нам с тобой сейчас разговаривать? Жаловаться друг другу, какие мы несчастные – полураздавленные жертвы рэкетиров?..)

– А что ты в этом смыслишь? – сказал Роберт вместо этого.

– В чем?

– «Вселенную создал Бог» – это геделевское утверждение или нет?