леди Драммонд вместе с мужем в загородное имение, и он ответил, что его жена умерла десять лет назад.

Джесинда приняла это к сведению, и в ее голове зародилась смутная мысль о том, что лорд Драммонд был, по существу, женихом. Слушая его и мило улыбаясь, она окинула соседа оценивающим взглядом. В молодости он был, несомненно, красивым мужчиной. Сейчас в свои семьдесят лорд не утратил физической крепости и душевной бодрости. Однако у Него пошаливало сердце. В деревню граф приехал по настоянию врачей.

— А вот и мой мучитель, — хмуро сказал он, завидев приближающегося доктора Кросса. — Он слишком усердный, черт бы его побрал! Он, пожалуй, действительно вылечит меня, если я, конечно, не убью его прежде. Думаю, доктор собирается унизить меня в глазах леди, напомнив, что мне пора вздремнуть часок- другой. Увы, он прав.

— Нам всем необходим отдых, милорд, — с улыбкой заметила Джесинда.

Лорд Драммонд встал.

— Спасибо за приглашение разделить с вами трапезу на свежем воздухе, — поблагодарил он.

— Я рада, что вы приняли его. Кстати, в следующую среду я устраиваю званый обед в имении Хоксклифф. Я уже пригласила кое-кого из соседей. Местный священник и миссис Пикет обещали приехать. Я была бы счастлива, если бы вы почтили меня своим посещением.

— Прекрасная идея!

— В таком случае считайте, что это приглашение. Приезжайте, скажем, к семи вечера.

— Вы продолжаете придерживаться в деревне заведенного в городе распорядка? Это очень мило.

Джесинда кокетливо улыбнулась.

— Благодарю вас, миледи. Я приеду, — пообещал лорд Драммонд.

— Превосходно! И пожалуйста, удите рыбу без всякого стеснения в реках и водоемах на территории наших владений. Мой брат поддерживает их в хорошем состоянии. Должна же я хоть чем-то компенсировать то, что моя глупая собака распугала сегодня всю вашу рыбу.

— Судя по вашему виду, вы любите спорт. Может быть, захотите попробовать сыграть в гольф? Вы, наверное, знаете, что я построил спортивную площадку для гольфа в Уорфлите?

— Да, егерь-сообщил мне об этом.

— Это благородный вид спорта, — продолжал граф. — Если хотите, приходите завтра утром с мисс Худ ко мне. Я дам вам несколько уроков игры в гольф.

— Я уверена, что она мне понравится, — промолвила Дже-синда, протягивая графу руку.

— Знаете, гольф — это такое лекарство, которое излечивает лучше, чем все эти проклятые аптечные сборы и настойки.

Граф поцеловал руку Джесинде, кивнул мисс Худ и направился к ожидавшему его в сторонке доктору.

— Иду, иду, — проворчал он и, подойдя к мистеру Кроссу, взял у него из рук мензурку с целебным настоем странного цвета. Содрогнувшись, закрыл глаза и залпом выпил лекарство.

Когда доктор и его пациент удалились в сторону усадьбы, женщины переглянулись.

— Смею сказать, что его милость был прав, — прошептала мисс Худ. — Граф действительно похож на скрягу.

— А по-моему, он просто очарователен, — заявила Джесинда и, когда мисс Худ замерла в изумлении, не донеся чашку до рта, добавила: — В своем роде, конечно.

Через два часа в коридоре послышались шаги, И Блейд вскинул голову. Быстро встав с каменной скамьи, он подошел к ржавой решетке и устремил взгляд на обитую железом дверь, к которой вели каменные ступени. Маленький, похожий на гнома тюремщик внес в темное сырое помещение факел.

— Сюда, пожалуйста, милорд. Осторожно, здесь ступени, — сказал он, обращаясь к идущему за ним Люсьену.

Блейд вцепился руками в прутья решетки, чувствуя, как комок подкатил к горлу. Склонив голову, чтобы не удариться о притолоку, в помещение вошел высокий худой человек в цилиндре и черном плаще из дорогой ткани. Он опирался на трость. Сойдя по каменным ступеням в подвальное помещение со сводчатым потолком, маркиз огляделся по сторонам. Когда он снял цилиндр, Блейд затаил дыхание. Прежние чувства — смертельная обида и ярость — нахлынули на него. Сердце Блейда учащенно забилось.

Труро жестом приказал тюремщику удалиться, а затем обратился к Люсьену.

— Лорд Люсьен, прошу вас, оставьте нас наедине.

Люсьен вопросительно посмотрел на Блейда. Тот кивнул, однако лорд Найт все же бросил на него предостерегающий взгляд, опасаясь, что Блейд может вспылить. Блейду действительно не нравилось то, как отец смотрел на него. Так рассматривают лошадь на аукционе.

— Если я вам понадоблюсь, позовите меня, — промолвил Люсьен, — я буду в коридоре.

И с этими словами он вышел.

В помещении воцарилась тишина. Отец и сын с нескрываемой враждебностью смотрели друг на друга.

— Так-так, — холодно промолвил Труро, подходя ближе к решетке. — Что у нас здесь?

Пальцы Блейда судорожно вцепились в решетку камеры, но он не проронил ни звука. Высокий и широкоплечий, Труро выглядел, однако, изможденным и больным. «Должно быть, теперь он только пьет и не может больше ничего есть», — с горечью подумал Блейд. Орлиный нос маркиза резче выступал на исхудавшем лице, волнистые каштановые волосы и бородка совсем поседели.

Под расстегнутым сюртуком виднелся красный шерстяной жилет, как будто подобранный в тон его коже, приобретшей багровый оттенок от неумеренных возлияний. Зеленые глаза маркиза, как всегда, были налиты кровью. Блейд хорошо помнил, как в детстве от одного взгляда папаши его охватывала дрожь.

Блейд с вызовом посмотрел на маркиза, и ему показалось, что в глубине глаз отца промелькнуло выражение боли. Губы Труро, этого смертельно уставшего человека, скривились в усмешке. И у Блейда невольно сжалось сердце.

Он отвел глаза в сторону. Молчание затягивалось и становилось нестерпимым. Опустив голову, Труро задумчиво взглянул на свою трость с набалдашником в форме львиной головы, Блейд подумал о том, что он наверняка забыл, как избивал ею своего младшего сына после трех выпитых бутылок бренди — своей ежевечерней дозы. Однако когда маркиз снова поднял глаза, его взгляд упал на шрам в форме звезды, украшавший лоб сына.

Этот шрам рассеял последние сомнения в том, что перед ним за решеткой тюремной камеры действительно его сын. Возможно, стыд, а не высокомерие на этот раз заставили маркиза отвести взгляд.

— Так, значит, ты жив, — промолвил он, нарушая молчание.

— Да, пока жив.

— Лорд Люсьен сказал, что тебя собираются повесить.

— Совершенно верно.

Труро внимательно посмотрел на Блейда. Он как будто удивлялся тому, что его сын стал таким крепким мужчиной. В глазах отца мелькнуло выражение, похожее на гордость. Впрочем, возможно, это было лишь осознание того, что теперь если бы маркиз и захотел ударить своего Билли, то получил бы в ответ такой удар, от которого ему бы не поздоровилось.

— Не радуйся раньше времени, отец, — сказал Блейд сдержанным тоном, хотя его сердце готово было выпрыгнуть из груди от волнения.

Маркиз вновь опустил глаза.

— Твой брат умер. От туберкулеза.

— Я знаю…

Труро бросил на сына удивленный взгляд и глубоко задумался. Он был поражен тем, что его младший сын, узнав о том, что стал богатым наследником, не предъявил права на это наследство. На скулах маркиза заходили желваки.

— Почему же ты не дал о себе знать? — язвительно спросил он. — Ты ждал, что я заколю тучного тельца для тебя, своего блудного сына?