— Зачем мне это надо? Я всегда сам забочусь о себе. И впредь намерен так поступать.

Джесинда пожала плечами. Блейд напоминал ей маленького Эдди, слишком гордого, чтобы принять милостыню, но достаточно отчаянного, чтобы ограбить человека. Пока Блейд умывался, она сняла колье и, повесив его на угол рамы, отошла от картины.

Освободившись от бриллиантов, она почувствовала удивительную легкость во всем теле. Сцепив сзади пальцы рук, она ждала, когда Блейд закончит умываться. Джесинда изо всех сил старалась не смотреть на него, но странные рисунки, нанесенные на его смуглую кожу и менявшие свои очертания при каждом его движении, притягивали взгляд.

Разглядев, что татуировки скрывают многочисленные шрамы, Джесинда нахмурилась.

Наконец Блейд выпрямился, по его телу ручейками стекала вода. Когда он откинул со лба влажные светло-русые волосы, которые казались сейчас более темными, Джесинду бросило в дрожь и она несколько мгновений не могла отвести взгляд от его тела.

Блейд смотрел ей прямо в глаза и как будто читал ее мысли. На его длинных густых ресницах блестели капельки влаги. Джесинда лишилась дара речи. Комок подкатил к горлу, и она вспыхнула до корней волос. Взгляд Блейда завораживал ее.

Швырнув на кровать полотенце, он сделал несколько шагов по направлению к Джесинде.

— Не кажется ли вам, что пришло время признаться? — спросил он.

— В чем? — растерянно прошептала Джесинда.

— Во всем. Например, в том, кто вы на самом деле?

— Я уже сказала, что…

— Вам не удастся обмануть парня, который вырос в городских трущобах.

— Я не думаю, что вы выросли в городских трущобах, — возразила она, вскинув голову и смело глядя ему в глаза.

Блейд подошел еще ближе.

— А что, если я поцелуем попытаюсь выбить из вас правду? — хрипловатым голосом спросил он.

Джесинда затрепетала, услышав эти слова.

— Думаю, что вашей любовнице это не понравится.

— Но вопрос не в этом. Вопрос в том, понравится ли это вам.

Джесинда затаила дыхание. Взгляд его изумрудно-зеленых глаз обжигал ее. Блейд не шевелился, давая ей возможность прийти в себя и убежать. Или закричать. Или остановить его. Однако она не сделала ни того, ни другого, ни третьего.

Очарованный ее жгучими карими очами, Блейд не мог отвести от нее взгляда. Она вела себя отчаянно смело вопреки его ожиданиям. Вместо того чтобы в ужасе отшатнуться, как это сделала бы любая благородная мисс, «Джейн Смит», эта невинная искусительница, не трогалась с места, ожидая, что будет дальше. Ее грудь взволнованно вздымалась.

Она была ослепительна, как солнечные лучи, играющие на поверхности моря. И как морская пучина, она манила его, завораживала, лишала воли, усыпляла инстинкт самосохранения. Чем ближе он подступал к ней, тем бешенее билось его сердце. Блейд понимал, что ему грозит опасность, но чувства были сильнее разума. Джесинда в этот момент была похожа на плененную богиню, которую силой привели в неподобающее ее величию место. Ей не пристало находиться в этой убогой комнате, как великолепной картине Каналетто не пристало висеть в логове разбойников. Пламя свечи бросало отблески на сделанную золотыми нитями вышивку на ее белоснежном платье.

Взгляд Блейда скользнул по стройной фигуре Джесинды и застыл на ее стройных ногах, которые просвечивали сквозь тонкую ткань. Он пожирал девушку жадными глазами, чувствуя, как его охватывает безудержная страсть. Он жаждал овладеть этой женщиной. Но когда вновь поднял глаза и посмотрел ей в лицо, то понял, что не посмеет сделать это. Ее открытый взгляд сулил нечто большее, чем физическую близость, он обещал Блейду дружеские, доверительные отношения, которых ему так не хватало в жизни.

Ему необходим был человек, который вдохновлял и наставлял бы его. Человек, который проявлял бы твердость характера и стоял на своем, как бы ни бушевал и ни кипятился Блейд. Человек, с которым он мог бы поговорить о самых важных вопросах, мучивших его.

Блейд не мог найти такого друга здесь, среди разбойников. Он совсем не походил на окружавших его людей. В отличие от Нейта или О'Делла Блейд с самого начала был чужаком в преступной среде. Но как маленький карманник Эдди, в конце концов Блейд понял, что не должен выделяться на фоне остальных, если хочет выжить. Теперь он был главарем шайки, но в душе всегда чувствовал себя человеком со стороны. Блейд отдал бы жизнь за своих товарищей, однако он знал, что они никогда не смогут понять его до конца. Ответы на мучившие его вопросы Блейд искал в книгах, но ведь с ними нельзя было поговорить по душам. Кем бы ни была эта девушка, она воплощала в себе изящество и красоту, о которых Блейд мечтал, живя в страшном, жестоком мире.

«Она… искрится», — подумал он, чувствуя, что голова идет кругом. Блейд приблизился к девушке еще на шаг, но Джесинда даже не пошевелилась. Она не запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо, ее взгляд был теперь устремлен на его грудь. Он не сводил глаз с ее великолепных золотистых локонов.

Чувствуя, что его сердце готово выпрыгнуть из груди, Блейд осторожно, чтобы не испугать, обнял Джесинду. Прикосновение к ее безупречной атласной коже доставило ему острое наслаждение. Он ощущал, как она дрожит, и слышал ее учащенное дыхание. Погладив девушку по обнаженным плечам, Блейд дотронулся до ее шеи и наконец прикоснулся к белоснежной груди. Закрыв глаза, Джесинда запрокинула голову, и ее розовые губы разомкнулись в порыве желания.

«Господи, как ты хороша», — подумал он, не сводя глаз с ее невинного лица, охваченного страстью. Ее губы ждали поцелуя, и, готовый припасть к ним, Блейд склонился над ней. Внезапно он замер, не смея продолжать.

«Уильям Спенсер Олбрайт, — сказал он себе, — ты не должен делать этого».

Девушка была беззащитной и очень ранимой. Он не мог воспользоваться ее неопытностью и наивностью. Она только что бежала из дома, и сейчас ей необходим человек, которому она могла бы доверять, а не грубый совратитель, пытающийся затащить ее в постель. У Блейда защемило сердце, когда он представил, какой опасности подвергается эта невинная красавица на улицах Лондона. Она понятия не имела, к чему могли привести его ласки. Взяв себя в руки, Блейд поцеловал ее в лоб. Довольный собой, он подумал о том, что порой может вести себя как джентльмен, а не как варвар.

Но тут Джесинда прильнула к нему всем телом. Прижавшись мягкой, словно крыло голубки, щекой к его груди, она вздохнула с таким облегчением, с каким вздыхает усталый путник, добравшийся наконец до дома.

Блейд задрожал, почувствовав, что Джесинда начала поглаживать его по плечу. Он дотронулся до заколки в форме звезды и, не в силах побороть искушение, расстегнул ее. Поток непослушных блестящих локонов рассыпался по плечам девушки. Она ничего не сказала, только закрыла глаза от наслаждения.

Взяв один из золотистых завитков, Блейд распрямил его во всю длину. Волосы доходили Джесинде почти до пояса. Он откровенно любовался ею. Но тут ее ресницы взметнулись вверх. Джесинда открыла глаза. Приподняв голову, она улыбнулась.

— Что вы делаете? — промолвила она мелодичным голосом, похожим на мурлыканье.

Ее взор туманился. Блейд с сожалением подумал о том, что упустил шанс заняться любовью с этим ангелом.

— Ничего… я просто играю, — пробормотал он хрипловатым голосом и выпустил ее прядь. Она тут же сжалась, как пружина, в спиралевидный локон.

Взяв ее руки в свои, Блейд поднес их к губам.

— Вы самое соблазнительное и прекрасное создание, которое я когда-либо видел, — прошептал он, целуя каждый ее пальчик. — Включая картину Каналетто.

Она снова улыбнулась, довольная его комплиментом. Ее великолепные глаза сияли, словно яркие звезды южной летней ночью.

— Однако, — продолжал он, — мне кажется, я недостаточно гостеприимно обошелся с вами..

— Да? — удивленно спросила она. — Я бы этого не сказала.

— А вы настоящая озорница, как я посмотрю, — заметил он, прищурившись.