антисоветскую литературу. Слава богу, хватило жизненной мудрости ничего с собою не тащить, но ощущение всё равно осталось мерзкое.
Вот ещё и таким образом проявило себя коварное Гомеостатическое Мироздание. Впрочем, пока оно предпочитает водить АБС за нос, заманивая их невесть куда мифическим кинопроектом. Что показательно, они впервые получат за свой кинотруд все сто процентов гонорара, но в будущем не только не будет никакого фильма, но и текст сценария исчезнет безвозвратно.
Однако АБС и тут всех перехитрят. Параллельно со сценарием они задумают и в следующем году быстро и с удовольствием напишут небольшую повесть на тот же сюжет. Напишут и без проблем пристроят в «Аврору».
Ну а в конце года им уже не придётся поработать вместе. АН, правда, предлагает сделать из отвергнутого мультфильма сказку для журнала «Костёр». Может быть, они бы ещё успели. Но БН не хочет. Ему это скучно. Ему гораздо интереснее предложить Дмитревскому безобидную главу из «Града обреченного» — пусть подумает, где это можно печатать. Дмитревскому нравится, но опубликовать, конечно, не удается.
И ещё БНу интересно набрасывать в рабочем дневнике смешные тексты на подобие тех, что они вдвоём придумывали в течение года, пребывая в несколько раздрызганном состоянии. Большая часть этих сюжетов через десять лет будет небрежно перечислена в «Хромой судьбе» под видом современных сказок Феликса Сорокина, что-то ляжет в основу «Повести о дружбе и недружбе», что-то пропадёт навсегда…
Меж тем АН 10 декабря вновь спасается бегством, улетая в Таджикистан на заработки. Ведь когда соавторы не вместе, Гомеостатическое Мироздание полностью утрачивает к ним интерес. А там, в Душанбе, дела серьёзные — сценарий двухсерийного телефильма и девять тысяч рублей на финише. Правда, фантастики в этом «шедевре» никакой. И для БНа работы нет, так что это очень похоже на известную схему из будущего «Миллиарда», когда Мироздание покупает человека, как покупали героя повести Вальку Вайнгартена.
Итак, АН «продался». Объявлено перемирие до февраля.
И «Малыш» выходит в лениздатовском сборнике «Талисман» с чудесными иллюстрациями Льва Рубинштейна; и первую главу «Пикника» Беле Клюевой удается пропихнуть в заключительный 25-й том Библиотеки современной фантастики; и переведённые АНом новеллы Уильяма Джекобса под общим названием «Старые капитаны» выйдут в альманахе «Мир приключений»; а в журнале «Азия и Африка сегодня» — рассказ Тору Миёси «Девушка для танцев». Год завершается на вполне мажорной ноте.
Новый 1974 год АН встретил в Душанбе.
30 января он возвращается в Москву, а уже 1 февраля на него сваливается БН. Во-первых, соскучился. А во-вторых, время не ждет. Всё придумано, все идеи созрели, надо садиться и писать. За пару недель будет сделан черновик «Парня», и после совсем небольшого, недельного перерыва АН — алаверды, — прибудет в Питер. Но там с 20 февраля они только размышляют над чистовиком (что-то новенькое в творческом процессе!), а через три дня вместе едут в Москву с тем, чтобы ещё за десять дней выдать готовый чистовик. Всё очень нетипично. Не было такого ещё ни разу: ни столь короткого зазора между черновым и окончательным вариантом, ни странных размышлений, ни таких внезапных совместных перемещений. И повесть получилась нетипичная.
Да, «Парень из преисподней» — так она будет называться — станет самым незначительным из всех произведений АБС: без серьёзных открытий, без глубоких подтекстов, без неожиданных поворотов, но ведь и без претензий! А уровень мастерства уже таков, что читается книга на «ура» и образы созданы живые, запоминающиеся. И как ещё один точный мазок, дополнивший масштабное полотно мира Полдня, «Парень» был совсем, ну, совсем не лишним. Его, как и все вещи АБС, тоже приятно и любопытно перечитывать сегодня.
1 марта «Парень» полностью готов к публикации и днями будет отправлен в редакцию. Повесть выйдет в двух последних номерах года, а в восьмом номере «Аврора» по ошибке даст рекламу «Миллиарда», а не «Парня». Ах, какая неслучайная случайность! Ах, какой тонкий намек Мироздания авторам: не пишите! Всё равно ничего не получится. Этот совет немного опоздал, в июле они уже до половины сделали черновик.
А тогда, в марте, казалось бы, передохнуть ещё недельку — и с новыми силами в бой, навалиться на «Миллиард», но… У АНа голова занята чем-то совсем другим. Он неплохо отдохнул на южном солнце, удрав от давно опостылевшей московской зимы — то морозной, то слякотной, — но дело далеко не сделано, и главное, студия не заплатила пока ни копейки, кроме денег на билеты и командировочных. Он постоянно переписывается с тамошними людьми, прикидывает, когда ехать снова. В этой суете и нервотрепке пройдёт полтора месяца — абсолютно не рабочих.
В «Худлите» выйдет роскошный том Акутагавы в «Библиотеке всемирной литературы» с участием, разумеется, А. Стругацкого и даже с его немаленьким предисловием. В «Мире» — рассказ Фредерика Брауна в сборнике с переводами С. Бережкова. Ну, вышли книжки — и хорошо. Это — не возбраняется.
18 апреля АН улетит в Душанбе уже конкретно за гонораром. Оттуда перед майскими праздниками напишет брату:
«Чувствую себя прекрасно. Этот крайний юг действует на меня удивительно. М.б., дело в том, что нет здесь нашей нервотрепки?»
Планирует вернуться 13-го, но ему там настолько хорошо, что он задерживается ещё на две недели. Без всякой видимой необходимости. Впору просить политического убежища в Таджикистане. Только ведь не поймут: он же не от власти бежит, она и в Душанбе советская — он от Мироздания прячется. Но сколько веревочке ни виться…
Конечно, БН не пишет ему о своих проблемах — разве о таком пишут? — но некая тревога ощущается даже через тысячи километров, или просто совесть больная просыпается: сколько можно отлынивать от главного дела своего? Пора и честь знать.
В Москве АН ещё будет некоторое время делать вид, что никакая такая повесть над ним не висит. Впрочем, вот что он пишет в Душанбе Леониду Пащенко 30 мая:
«Вернулся в Москву и, прежде всего, раздал долги. Теперь у меня их осталось рублей триста, и я поистине вздохнул с облегчением. Всё-таки триста, а не полторы тысячи. Сейчас опять сажусь заниматься денежными пустяками. В Ленинград съездить и поработать по-настоящему по домашним обстоятельствам не удалось. Придётся ждать для этого июля. Подождем, не впервой».
Помнит, что пора. Но… не едет. Какие-то у него там обстоятельства. И всё-таки июля не дождется — в Питер приедет 24 июня. И тут уже БН начнет вроде как Ваньку валять. Разговор пойдёт о чем угодно, только не о «Миллиарде». И, наконец, АН поймет: брат его просто напуган, напуган до такой степени, что признаться страшно…
Пока он там жевал восточные сладости и запивал их молодым вином, БН отыскал в старом красном томике японской поэзии 1954 года издания идеальный эпиграф к повести, может быть даже и не эпиграф, но суть её, квинтэссенцию — вот эти просто волшебные строки Ёсано Акико, — и с удивительным изяществом подредактировал перевод самой Веры Николаевны Марковой:
