утешиться не может. Дни и ночи проводит в тоске и слезах. Все ходит туда, где жену сожгли 1, и плачет там день и ночь напролет.

Услышал, говорят, его плач то ли Исор, то ли другой кто, явился к нему и спрашивает:

— Послушай, сынок, ты о чем плачешь?

— Исор отнял у меня мою супругу,— отвечает он,— Здесь мы ее сожгли. С тоски по ней я и плачу,

— Не плачь,— говорит тот. А парень ему отвечает:

— Нет, батюшка, не перестану я плакать.

— Ладно,— говорит тот.— А увидеть ее ты хочешь?

— Да,— отвечает.— Я бы хотел ее увидеть, если ты мне ее покажешь.

Тогда тот сказал:

— Пойдем, я ее тебе покажу.

И тогда он повел его далеко-далеко, прямо в тот мир.

— Сядь здесь,— говорит.— Сейчас ты ее увидишь.

Тут, говорят, он и вправду увидел: пляшут какие-то люди.

— Узнаешь жену? — тот его спрашивает.

— Да,— отвечает парень,— узнаю. Только рот у нее черный.

— Верно,—говорит тот.— Вспомни сам: вы огонь ей ко рту подносили2, потому и рот у нее почернел.

Подбежал муж к жене, обнял ее, и так они встретились. Только ушел-то он отсюда не умерши, потому с ним там обходились не как со своим.

— Вернись назад,— сказала ему жена.— Я закопала браслет за очагом. Принеси его сюда.

Пришел парень домой, начал шарить за очагом, тут его змея в руку ужалила, и он умер. Так они снова встретились.

Вот и конец.

Хемесири-кания жила в джунглях. Она раскачивалась на качелях, что висели на большом баньяне. Бхимсен пришел к ней в обличье ребенка.

— Раскачай меня посильней! — кричит Хемесири-кания.

— Где мне? Я ведь маленький.

— Тогда покачай тихонько,— говорит Хемесири-кания. Бхимсен толкнул качели, и они стали раскачиваться все сильней и сильней. Хемесири-кания испугалась. «Ой, я падаю»,— думает. Но Бхимсен поймал ее. Страсть охватила ее, и она попросила его прийти к ней.

— Я несу двенадцатилетний обет воздержания,— ответил он.

Но желание у нее было так велико, что от одной его силы родилось дитя. Только родилось, сразу же встало и пошло прямо к отцу, волоча за собой послед и пуповину. Бхимсен говорит:

— Иди назад к матери. Кто ты мне такой? Так на земле стали рождаться дети.

Хемесири-кания пошла к Бхагавану и сказала ему, что женщинам плохо придется, если дети будут родиться от одного только желания. Тогда Бхагаван и установил: чтобы родился ребенок, сперва надо сойтись мужчине и женщине.

Шел брахман из деревни в деревню. Идет он и видит: парни теленка зарезали и пекут на угольях мясо. Брахман им говорит:

— Позор вам, убийцы! Вы убили священное животное и хотите его есть1.Бросьте мясо и омойте тела ваши в реке. Тогда вы от скверны очиститесь.

Парни засмеялись в ответ и говорят:

— Нет, мы лучше съедим это мясо.

Рассердился брахман, говорит:

— Тогда я расскажу все народу у вас в деревне. Вас там накажут.

Приходит брахман в деревню, народ его встречает с почетом, место спать ему предлагают. А он всех обругал. Говорит:

— Парни из вашей деревни великие грешники. Они едят говядину.

Настала ночь. Брахман набил себе брюхо всяческой снедью, какую ему деревенские поднесли, и лег спать. А пока спал, выросли у него изо рта две телячьи ножки. Утром пришли деревенские гостя будить и диву дались — у него изо рта телячьи ножки торчат. Брахман проснулся, и ножки пропали — в нутро к нему спрятались. А народ говорит:

— Махарадж, ты, видно, великий грех совершил, раз у тебя изо рта телячьи ножки торчат.

— Нет,— говорит брахман,— я не грешил. Это все нечестивцы парни из вашей деревни.

А староста не испугался и говорит:

— Нет, это не парни наши согрешили, а ты. Они — народ неимущий, голодный, ели, что им подвернулось. А ты — мудрый человек. И ты захотел их ославить! Нет, ты от своего греха не избавишься, пока не поешь вместе с ними.

Пришлось брахману снова идти туда, где парни мясо пекли. А там уж одни кости остались, и парни их в землю закапывали.

— Дайте мне кость погрызть, сделайте милость,— просит их брахман.

А они засмеялись над ним и обругали. Тогда он им в ноги упал,стал молить:

— Дайте мне кость, а то я умру.

Ну, они и откопали кости. Брахман нашел на них остатки мяса, поел и снял с себя грех,

Одна крестьянка так сходила с ума по любовнику, что отдала ему весь рис из закрома, а чтобы муж не заметил, что она сделала, пришлось ей туда насыпать половы. Стала подходить пора сева, и она поняла, что недолго ей остается держать мужа в неведении.

Раз муж пошел пахать свое поле, что лежало возле пруда.

На другое утро пораньше жена ушла на пруд, раздела'сь там донага и вымазала все тело грязью. Потом села на траву и стала ждать мужа. Только он показался, она сразу встала да как закричит во весь голос:

— Я пришла за твоими волами. А если их тебе жалко, отдай мне зерно из закрома — я вместо него туда тебе половы насыплю. Что-нибудь одно я непременно возьму — я голодная.

Муж сразу сказал, чтобы божество — он ведь принял ее за водяную богиню — брало зерно. Он знал, что без волов ему пропадать.

— Ладно,— отвечает жена.— Иди домой и увидишь, что зерно я взяла, а на его место положила полову.

Сказала так и бросилась в пруд.

Муж побежал домой и вправду увидел, что зерна нет, а закром полон половы.

А жена вымылась поскорей, оделась и пошла домой дальней дорогой, мимо колодца. Там она еще соседкам похвасталась, как ловко свое дело устроить сумела.