саньяси2. Сам он восседал на своем высоком троне. Чапраси ему поклонились, и раджа благословил их:

— Живите и радуйтесь лакх лет в моем городе.

Потом они доложили, что приехал чужеземный раджа и разбил шатры возле озера.

— Шатры у него красный и зеленый, розовый и белый,— доложили они.

Тогда раджа отправил Карикуару послание — вопрошал, зачем он явился.

— Я пришел с миром, не для войны. Я прослышал о красе твоей сестры и хочу жениться на ней.

Раджа обрадовался и велел котвару созвать девять лакхов подданных, чтобы с почетом ввести раджу Карикуара в город.

Ну а котваром был Марад Лангхаганда, сын Нирбхандж-ганды, сына Баджганды, сына Аджганды. Он носил барабан длиной в восемь локтей и жезл длиной в девять локтей. Пояс у него был из травы сума, и был он длиной в девять локтей.

Повязка на бедрах у него была в пять локтей: два с половиной локтя свисало спереди и два с половиной локтя — сзади. В таком наряде он прошествовал через весь город и провозгласил указ раджи.

Было там девять лакхов солдат, и все они вышли встречать раджу Карикуара. Привели его, и оба раджи сели в приемной палате и начали толковать насчет свадьбы. Девушке было двенадцать лет, а радже Карикуару — четырнадцать. Обо всем сговорились без спора. На другой день был пхал-дан — первый обряд обручения. Раз Карикуар взял с собой пятьсот рупий на выкуп невесты, нечего было медлить со свадьбой.

Был там большой горшок — гхурва, на двенадцать ячеек деленный, а в нем — тысяча кувшинчиков с вином. Свадьба заняла пятнадцать дней. Свадебный шатер был из шелка красного цвета и розового, белого, серого и пурпурного. Раджа Карикуар остался на четыре дня после свадьбы. А пошло на нее столько всего! Двенадцать стад коз. Двенадцать стад овец. Сластей и орехов всем до отвала. Сладких печений — утолять голод. А главным блюдом был рис с подливой из гороха, бобов и чечевицы. Как пришла пора прощаться, позвали шестьдесят кахаров — нести паланкин. Попрощались раджа Карикуар и невеста со всеми, сели в паланкин, и за восемь дней и девять ночей их донесли до дому. Там они совершили последний обряд и весь народ пригласили на праздник.

Через два года рани зачала. Прошло четыре месяца, потом пять, потом девять, и родился у нее сын. За два с половиной часа до того, как он родился, посыпался с неба железный град, потому назвали дитя Лохабандхой3. На шестой день устроили чхати, а на двенадцатый — бархи, и роженице было дозволено вернуться в дом 4.

В ту самую пору у раджи Хирачанда родилась дочка, и назвали ее Хиро. Через три года рани, мать Лохабандхи, вспомнила, что ее брат обещал отдать свою дочь за ее сына5, и сказала мужу, чтобы он повел о том речь у себя на дарбаре. Весь двор согласился, и рани обрадовалась. Девять лакхов солдат-гондов послали за девочкой — свадьбу в колыбели хотели устроить6. Раджа думал сначала гонца послать к шурину — договориться, а рани ему:

— Не о чем договариваться, он уже обещал. Пойдем сами и ее заберем.

Собралась рани в путь. Надела свои украшения. Платье на ней было из золота, юбка — с юга, кофточка — с востока, браслеты на ногах — из Рай-ратана, браслеты на руках — из Ин-драджота, кольца на пальцах ног — из Рай-бхаджана. Шпилька у нее в волосах стоила лакх с четвертью рупий, а ожерелье на шее — все девять лакхов.

Раджа почтил всех богов и взял с собою копье, а копье было длиной в двенадцать ростов человека. На его наконечнике сидело двенадцать носов двенадцати раджей, которых он победил. Копье было широкое, словно лопата, а рукоять толстая, как горшок — обеими руками еле обхватишь. Шаль у раджи стоила лакх с четвертью рупий, а кафтан — девять лакхов. Тюрбан на нем был ценой в тридцать два лакха, а ожерелье было из крупного жемчуга.

Когда раджа и рани поели, подали им паланкин. Шестьдесят кахаров несли рани, а раджа пошел пешком. Шестьдесят пар гондов-солдат было оставлено стеречь дворец. Ночью шли, днем бежали. Подошли к Гуджхинагару, узнал об этом раджа Хирачанд и разгневался, что они вперед ему весть не послали.

— Откуда они прослышали, что у меня дочь родилась?

А как котвар сказал: «Они хотят свадьбу в колыбели устроить» — тут гнев его с головы до пят охватил. Только вошли посланцы от раджи Карикуара, он на них бросился, чтобы убить, да они в страхе за жизнь разбежались. Вернулись посланцы к радже Карикуару. Тот тоже сильно разгневался и говорит жене:

— Смотри, как твой брат нас оскорбил.

Он был такой злой, что и трубку свою не смог закурить. Ну а народ из Гуджхинагара пошел к своему радже и стал просить его успокоиться.

— Твоя родная сестра пришла к тебе через столько времени. Надо нам с почетом ввести ее в город.

Наконец раджа остыл и согласился принять зятя и сестру. А Карикуар не знает, что делать: «Как я вернусь без невесты для сына? Народ надо мной будет смеяться». Предложил он шурину выпить за дочь, а Хирачанд отказался.

— Ладно, не пей за дочку. Выпей за наше родство и за встречу после такой долгой разлуки.

Выпили они хорошенько, Хирачанд говорит:

— Если не тебе, так кому мне отдать свою дочь? Дашь мне в тебя бросить копье, отдам ее за твоего сына.

Все думали, они шутят. Вышли оба раджи и стали друг против друга. Карикуар стоял на одной ноге, и руки у него были сложены. Хирачанд поднял копье — оба смеялись, никто никому зла не желал. Да копье-то изголодалось по крови — двенадцать лет оно ее не пробовало,— вырвалось из руки Хи-рачанда, пронзило насквозь грудь Карикуара и вышло у него из спины на пять локтей. Раджа упал, но жизнь не хотела его покидать. Услыхала о том Урмал-каро, прибежала в слезах, простоволос.ая. Стали пробовать вынуть копье, да никто и поднять его не мог. Один раджа Хирачанд мог его поднять.

— О сестра,— говорит он.— Я отдам свою дочь за твоего сына и еще дам тебе пять деревень.

Потом раджа Хирачанд вынул копье, и раджа Карикуар умер. Его похоронили в манговой роще и над его телом воздвигли большую гробницу. Раджа Хирачанд привел сестру и ее сына к себе во дворец и отвел им там покои. Совершил он погребальные обряды над сватом, устроил свадьбу в колыбели и говорит:

— Приходи через несколько лет и забирай мое дитя. Сейчас она слишком мала.

И Урмал-каро ушла вместе с сыном.

За десять лет Лохабандха постиг все доступные людям премудрости, и на одиннадцатый год он стал раджей. У него были знаки царского сана: на ногах — логосы, в плечах — царственная мощь, среди лба — знак луны. Когда его возводили на трон, земля задрожала, а слоны закачали головами вверх и вниз.

И Хирачанд, как минуло дочке тринадцать лет, отправил Лохабандхе послание, чтобы тот забрал ее к себе в дом. Ответа нет как нет. Десять раз посылал к нему Хирачанд, а Лохабандха ни слова в ответ. Ну а Хиро стала красавицей — с головы до пальцев ног без изъяна. Жила она в своем дворце отдельно, и при ней было десять пар подружек — свита ее. Одна подружка — Дурга-дай ее звали — качала Хиро на качелях. У другой — у Бодрахин — был пупок в двадцать четыре локтя длиной, и на конце бляшка. Бодрахин оборачивала его семь раз вокруг пояса, обвязывала кончик цветной ниткой и красила киноварью.

Сидела раз Хиро в своих покоях. Выглянула и видит: мужчины и женщины, все уже в возрасте, валом валят вдоль озера. Позвала она Бодрахин и спрашивает:

— Куда идет столько народу?

— Они идут на базар в Хардинагар.

— Далеко это отсюда?

— Полтора дня пути.

— Я хочу тоже пойти,— говорит Хиро. — Нет, тебе и думать нельзя.

— Почему?

— Потому что раджа там нехороший.

— Как его зовут?

— Рамдарвай.

— А чем он так нехорош?