известнякового массива Маргуарейс с применением новых научных и технических способов разведки.

Открытие подземных рек — вот разведка, особенно меня привлекающая, которая позволит через несколько лет отыскать водные ресурсы в засушливых регионах планеты. Действительно, в некоторых районах, где преобладают известняки, вода скапливается в прорытых ею подземных каналах и озерах; нужно изучить ее путь под землей, чтобы научиться использовать в сельскохозяйственных или промышленных целях. Необходимо уже в ближайшем будущем строить подземные плотины нового типа, чтобы вдохнуть жизнь в эти ныне бесплодные зоны, индустриализировать их. Работы, предпринятые тогда на Маргуарейсе группой Французского института спелеологии, включающей молодых инженеров и техников, молодых ученых и разведчиков недр, принадлежали именно к этому виду изысканий.

Перед экспедицией 1963 года на Маргуарейс была поставлена задача: выяснить, достигают ли талые воды, уходящие вглубь, на плато Амбруаз (высота 2100 метров, там, где будет разбит базовый лагерь экспедиции), реки Руайя, впадающей в Средиземное море, или же устремляются поперек пограничного хребта — теоретической линии водораздела, чтобы, объединившись с По, влиться затем в Адриатическое море?

Другая важная цель — изучить радиоактивность воздуха с помощью пластов снега, скопившегося за последние годы на дне пропастей Маргуарейса. Действительно, при предыдущих экспедициях я установил, что пласты снега на дне некоторых колодцев сохраняются в целости, так как постоянная очень низкая температура препятствует их таянию. Следовательно, можно обнаружить следы всех атомных взрывов, начиная с первого, в 1947 году, и я решил приступить к бурению. Нам достаточно было получить ледяные керны — цилиндрические колонки льда, — изучить их слои и измерить радиоактивность этих слоев. Для этого лед будет помещен в специальные контейнеры и доставлен в Лабораторию ядерной физики в Сакле.

Но один из самых интересных пунктов нашей программы — организация подземного лагеря в пропасти Пиаджа-Белла, где я намеревался пробыть неделю, а если понадобится, то и больше. Я собирался взять там образцы всех слоев горных пород. до глубины 689 метров на протяжении трех километров, чтобы составить геологический разрез этой части Альп.

Во время этого подземного заточения специалисты горноспасательной службы Республиканского отряда безопасности проведут практические учения по спасанию на большой глубине. Будут испытаны и проверены новые средства для оказания помощи под землей. Наконец, в ходе исследований я должен был попытаться совершить погружение с аквалангом на глубине 689 метров в пропасти Пиаджа-Белла (впервые на столь большой глубине) с целью превысить конечную глубину погружения, достигнутую при предыдущих исследованиях карстовых пропастей [16].

Хотя наша экспедиция предпринята в чисто научных целях, ее привлекала и 'спортивная' сторона дела. Не следует забывать, что успех спелеологической разведки — часто дело случая. Можно разбить на квадраты целый район в поисках 'большой дыры', методически его прочесать и ничего не найти; затем там же проходит новая группа и обнаруживает пропасть… Вот почему наряду с запланированной работой были намечены разведка и поиск новых пропастей.

Наконец, должен признаться, у меня было сентиментальное желание повидать 'мою' пропасть, ее ледник и то, что осталось от моего лагеря.

После кропотливой камеральной обработки собранных данных основной моей заботой стало обеспечение эффективности экспедиции, и прежде всего экономия времени.

Я решил развернуть работы в два этапа: первая фаза — во второй половине июля, вторая — с 15 по 30 августа, с учетом необходимости отдыха некоторых участников.

Добраться до плато Амбруаз, где я собирался разбить базовый лагерь, можно было по старой итальянской стратегической дороге — нечто вроде тропы для мулов, — ныне заброшенной, в ряде мест перерезанной многочисленными обвалами и фирновыми полями. В прошлом году на ее ремонт ушло немало времени: спелеологам пришлось построить деревянный мост, заново возвести добрую сотню погонных метров подпорной стенки и, наконец, сделать выемку в фирне тридцатиметровой глубины, чтобы могли пройти машины. К тому же зима в этом году выдалась суровая, так что, вне всяких сомнений, дорога основательно занесена снегом. Чтобы облегчить маршрут основной части экспедиции, я решил сделать несколько предварительных рекогносцировок на массив вместе со своими товарищами из Французского института спелеологии.

Первую разведку мы провели с 1 по 3 июня, чтобы установить мощность снежного покрова на массиве Маргуарейс и выяснить, какие трудности подстерегают нас на подступах к нему, если отправиться из ущелья Танд по южной дороге до плато Амбруаз, а вернуться в Сен-Дальмас-де-Танд через Рио-Фреддо, а также чтобы изучить практическую возможность окрашивания вод ручья, исчезающего в пропасти на плато Амбруаз.

Вместе с Хельгой, Жераром и Пьером мы прибыли на пограничный пост и двинулись оттуда по стратегической дороге. При входе в ущелье дорога оказалась перерезанной огромным фирновым полем. Пришлось заночевать прямо на дороге.

В воскресенье утром мы начали свой рейд в тумане под дождем и градом. Северная дорога была полностью скрыта под слоем снега, а южная — непроходима и завалена обрушившимися камнями и снегом.

После девятичасового перехода (семь часов — по снегу, иногда в небезопасных условиях) мы, намереваясь взобраться на плато Амбруаз, заблудились в тумане и решили остановиться на ночь. Кое-как поставили палатку под шквальными порывами ветра.

На утро погода прояснилась, удалось разглядеть пик Эгль и гору Маргуарейс. Мы — в районе Коль- План, но пейзаж, открывшийся нашему взору, был неузнаваем. Там, где в прошлом году можно было обнаружить сотни пропастей и пустот в известняке, сейчас — лишь мощный снежный покров. Столь же неузнаваемо и плато Амбруаз: ручей, воду которого мы хотели окрасить флуоресцеином, исчез бесследно, а площадка, где был разбит базовый лагерь экспедиции 1962 года, скрыта под снегом.

Первая рекогносцировка показала, что в этом году достичь массива будет крайне трудно, так как дорога, сильно поврежденная обвалами и заваленная снегом, до июля будет непроходима. Было решено выждать недели две, прежде чем вновь отправиться на разведку, чтобы выяснить положение на месте, но по другому маршруту, на сей раз — с итальянской стороны.

Поток, исчезающий на глубине 2000 метров в полье [17] плато Амбруаз, должен, конечно, выходить на поверхность в долине, прилегающей к массиву Маргуарейс. 15 и 16 июня группа Французского института спелеологии расставила в бассейне потока Пезио, притока По (на итальянской территории), в местах, где предполагалось появление флуоресцеина, около двадцати датчиков, позаботившись спрятать их под камнями, так как жители могли подумать, что это приборы для отравления воды с целью браконьерства, и убрать их.

Этот день я запомнил надолго. После утомительного подъема мне удалось вместе с Жераром Каппа добраться до входа в пропасть Скарассон. Снег доходил до краев верхнего колодца и совершенно изменил внешний облик местности.

Я был тронут до слез. Здесь передо мной, в этом пустынном и враждебном людям месте, зияла пропасть, где я прожил два месяца в полном одиночестве. Мне казалось, что это был не я, а какой-то другой человек, позволивший заточить себя под землю вместо меня… Между тем это действительно был я. В нескольких метрах от меня Жерар задумчиво осматривает разбросанные на каменистой почве остатки оборудования моей палатки. Очевидно, и на него нахлынули воспоминания. Здесь, в компании горноспасателей, он прожил несколько недель, не покидая пятачка площадью два квадратных метра, чтобы и днем, и ночью регистрировать мои телефонные звонки из бездны, позволяющие установить эволюцию моего нового биоритма. Теперь, когда он знает, как важны были эти сведения, он, наверное, лучше понимает, сколько им сделано для обеспечения успеха моего эксперимента. Спасибо, Жерар!

Миновав пропасть, мы карабкаемся на пограничный хребет (высота 2300 метров), откуда открывается