опасного вещества в значительном количестве незамедлительно стало бы предметом расследования.
— Не забывайте, что в некоторых странах «третьего мира» законы действуют далеко не всегда, а владелец похищенного мог в силу разных обстоятельств и не сообщить полиции о случившемся.
— Производством особо опасных токсинов в таких странах уже не занимаются, сэр. Даже при том, что там оно дешевле из-за низкой стоимости рабочей силы.
— Итак, мы снова возвращаемся к судну? — пробормотал озабоченно Хилл. — Будем искать танкер?
— Сырая нефть не взрывается, — указал Сеймур. — Когда у французского побережья развалился танкер «Торри кэньон», чтобы поджечь разлившуюся нефть, понадобились фосфорные бомбы. Гружённый нефтью танкер может вызвать экологическую катастрофу, но не массовую гибель людей. Более опасен танкер с горючим. Особенно со сжиженным газом высокой концентрации. Причём размеры его здесь не столь уж и важны.
— Вы имеете в виду природный газ в жидкой форме? — Гуминни попытался представить, сколько в США портов, через которые в промышленных целях импортируется сжиженный газ, и не смог. В любом случае таких пунктов слишком много. — Но ведь эти объекты обычно располагаются вдали от жилых районов, не так ли?
Сеймур покачал головой.
— Сжиженный природный газ — его для краткости называют СПГ — довольно трудно поджечь. Хранится при температуре минус 256 градусов по Фаренгейту в специальных двухкорпусных ёмкостях. Даже если снять один корпус, газ будет вытекать в атмосферу несколько часов, прежде чем станет горючим. Однако, как говорят специалисты, есть ещё один газ, гораздо более опасный. Сжиженный нефтяной газ — СНГ. Вот он-то по-настоящему страшен. Даже сравнительно небольшой танкер, если поджечь его через десять минут после вскрытия ёмкости, способен устроить взрыв, сила которого равняется тридцати атомным бомбам вроде той, что была сброшена на Хиросиму. Столь мощного неядерного взрыва Земля ещё не видела.
В кабинете над Темзой повисло молчание. Наконец Стив Хилл поднялся и, подойдя к окну, посмотрел на реку, медленно катящую свои воды в тёплых лучах апрельского солнышка.
— А теперь, Сэм, скажите нам, ради чего вы сюда приехали? Только человеческим языком.
— Думаю, мы ищем не тот корабль и не в том месте. Наша цель — небольшое судно и некий очень тщательно выбранный объект. Самый крупный импортёр сжиженного нефтяного газа — США. Я понимаю, что в Вашингтоне все это могут посчитать бессмысленной затеей, но думаю, мы должны, как говорится, пройти последнюю милю. США должны проверять все направляющиеся в их воды танкеры с грузом СНГ, причём не только те, которые идут с Ближнего Востока. И до проверки просто задерживать. Я же пока установлю по спискам Ллойда все остальные, где бы они ни находились.
В тот же день Марек Гуминни вернулся в Вашингтон. Дел у него хватало. Когда он вылетал из Хитроу, «Графиня Ричмондская» огибала мыс Игольный и входила в Атлантический океан.
Судно шло на хорошей скорости, и штурман, один из трех индонезийцев, рассчитал, что благодаря течениям Агульяс и Бенгела они выиграют лишний день и успеют дойти до места назначения даже раньше срока.
Здесь, южнее мыса Доброй Надежды, у ворот в Атлантику, одни корабли поворачивали на север, в Европу, другие продолжали движение на запад, к берегам Северной и Южной Америк. Огромные рудовозы, суда обычного назначения с дешёвой продукцией азиатских фабрик, слишком большие даже для Суэцкого канала супертанкеры — все они шли, ведомые компьютерами, по заранее проложенным с востока на запад маршрутам, тогда как их экипажи играли в карты.
И все брались на заметку. Невидимые с земли, проплывающие в безмолвном океане космоса спутники передавали в Вашингтон фотографии каждого корабля с белеющим на корме названием. Более того, согласно последним обязательным для исполнения инструкциям, каждое судно имело транспондер, передающий для тех, кому это нужно, свой индивидуальный позывной. Данные проверялись, и в числе проверенных оказалась «Графиня Ричмондская» — её ливерпульскую регистрацию, законность груза и маршрут следования, из Сурабаи в Балтимор, подтвердили «Ллойд» и «Сибарт и Аберкромби». Оснований копать глубже у американцев не было: судно находилось в тысячах миль от побережья США.
Уже через несколько часов после возвращения Марека Гуминни в Вашингтон в принятые ранее меры предосторожности внесли изменения. На Тихом океане кордон безопасности отодвинули от берега на тысячу миль. Вторую заградительную линию установили в Атлантике, от Лабрадора до Пуэрто-Рико, и через Карибское море до мексиканского полуострова Юкатан.
Без лишнего шума и оповещения внимание спецслужб перенесли с супертанкеров и крупных грузовых судов (они к тому времени были уже проверены) на танкеры поменьше, десятки которых совершали регулярные рейсы между Венесуэлой и рекой Святого Лаврентия. Привлечённые к патрульной службе корабли береговой охраны рыскали по тропическим и субтропическим морям, выискивая небольшие танкеры, особенно те, что перевозили сжиженный нефтяной газ.
Американская промышленность тоже не оставалась в стороне, предоставляя характеристики ожидаемого груза, время и место его доставки. Эту информацию сопоставляли с данными со спутников. Танкеры получали разрешение зайти в порт только после высадки на них, в двухстах милях от берега, военных моряков или сотрудников береговой охраны.
«Донна Мария» вернулась в Порт-оф-Спейн, когда два зачисленных в её экипаж террориста получили сигнал, которого ждали. Дальше они действовали по инструкции.
Республика Тринидад и Тобаго — крупный поставщик разнообразных нефтепродуктов в Соединённые Штаты Америки. «Донна Мария» стояла у морской нефтебазы, где, не приближаясь к самому городу, подходили, загружались и уходили разнокалиберные танкеры.
«Донна Мария» была одним из тех танкеров-малюток, которые пользовались услугами не приспособленных к приёму их собратьев-гигантов резервуарных парков. Доставляемая супертанкерами сырая венесуэльская нефть разделяется на фракции на береговых нефтеперерабатывающих заводах, откуда продукты перегонки перекачиваются на морские нефтебазы для заправки мелких судов, развозящих их потребителям.
Вместе с двумя другими танкерами «Донна Мария» находилась на одной из дальних стоянок. Когда идёт закачка сжиженного нефтяного газа, все стараются держаться подальше. Во второй половине дня ёмкости были заполнены, и капитан Монталбан стал готовиться к выходу в море.
До наступления ранних тропических сумерек оставалось ещё около двух часов. «Донна Мария» отшвартовалась и медленно отвалила от пристани. Примерно в миле от нефтебазы танкер прошёл мимо надувной лодки, в которой сидели четверо мужчин с удочками. Это и был условленный сигнал.
Два индийца тут же оставили рабочие места, сбежали вниз, открыли свои шкафчики и вернулись уже с оружием. Один из них подошёл к шкафуту, где штормовой портик ближе всего к воде и где матросы поднимаются на борт.
Другой поднялся на мостик и приставил дуло пистолета к виску капитана Монталбана.
— Пожалуйста, капитан, ничего не предпринимайте, — мягко предупредил он. — Сбавлять ход не нужно. Мои друзья будут здесь через несколько минут. И не пытайтесь подать какой-либо сигнал, иначе мне придётся застрелить вас.
Шокированный, капитан ни о чём подобном и не думал. Придя в себя, он посмотрел на радио, но перехвативший его взгляд индиец покачал головой. Этим сопротивление и ограничилось. Спустя четыре минуты на борт поднялись ещё четверо террористов, и теперь у экипажа уже не было никаких шансов.
Последний из «рыбаков» проткнул лодку ножом, и она быстро пошла ко дну. Трое других, прихватив матерчатые сумки, уже пробирались по палубе через мешанину из труб, люков и переходников.
Вскоре все четверо были на мостике — два алжирца и два марокканца, отобранные доктором Хаттабом месяцем раньше во время его короткого визита в Северную Африку. Говорили они только на арабском, но с переводом им помогали индийцы. Четверых матросов-южноамериканцев отогнали на бак. Ещё через несколько минут судно легло на новый курс.
Едва стемнело, как четверо матросов были хладнокровно расстреляны и сброшены за борт. Для
