Возможно, нужно было давно это сделать. Думаю, ты знаешь почему. Вот таков мой план.
Из-за холодного ветра глаза Дженни стали слезиться. Она еще постояла, размышляя, вспоминая. Могильная плита располагалась рядом с уже тронутым временем памятником на могиле матери Джоуи. Его же плита до сих пор выглядела новой. Закругленная вверху, блестящая, выгравированные буквы с завитками по краям:
«ДЖОЗЕФ ЭНТОНИ САНТИНИ, 1976–1998. ЛЮБИМЫЙ СЫН.
СТУПАЙТЕ ТИХО — ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНА МЕЧТА».
Раздался звонок. Дженни поспешно открыла дверь для Джейн Беллами. Ее бабушка — мать Филиппа — ступила на порог, широко улыбаясь. На ней было красивое шерстяное пальто цвета красного вина, а из- под мягкой шляпки из ангорки выбилась волнистая прядь серебристых волос. Джейн являлась абсолютным воплощением доброты, и Дженни не знала, как себя вести.
— Здравствуй, дорогая, — произнесла Джейн. — Я так рада, что ты согласилась приехать.
— Я очень благодарна за приглашение. — Дженни гадала, выглядела ли она так же разбито, как себя чувствовала. Она весь день пыталась что-нибудь написать, но сумела лишь разобрать электронную почту да раз десять сыграть в «Сапера». Дженни обняла свою бабушку. Свою
В 1956 году она вышла замуж за Чарльза Беллами, и церемонию проводили в лагере «Киога». Их свадебный пирог пекла Хелен Маески: великолепное воздушное чудо, украшенное цветами из сладкого теста. Пятьдесят лет спустя Дженни испекла точную копию того пирога на золотую свадьбу Джейн и Чарльза, которую также отмечали в лагере. В свои шестьдесят девять лет Джейн была красивой, с яркими глазами и серебристыми волосами, уложенными в современную прическу. Стройную фигуру великолепно облегало зимнее пальто из кашемира. Джейн являлась женой одного из семьи Беллами и жила в старинном доме Верхнего Ист-Сайда, но весь ее вид говорил о простоте и непритязательности.
Джейн окинула взглядом комнату, яркое пятно даже в середине зимы.
— Что ты думаешь о доме Оливии?
— Я просто обожаю это место. Оно превосходно.
Дженни вспомнился недавний телефонный разговор. Действительно ли здесь было превосходно, или она всего лишь заставляла себя так думать, полагая, что хочет именно этого?
— Неудивительно, что у вас двоих схожий вкус, — сказала Джейн. — В конце концов, вы ведь сестры.
Наполовину сестры, подумала Дженни. Другой половинкой Оливии являлась ее мать, Памела Лайтси. Разведенная, состоятельная, со связями в обществе, умеющая запугивать. У Дженни и Оливии было кое-что общее. Трудные матери. С той разницей, что Памела создавала трудности своим присутствием, а Маришка — отсутствием.
— Ну как? Ты готова к нашей прогулке? — спросила Джейн.
— Конечно. Я всегда хотела посмотреть Сент-Реджис. — Дженни надела пальто. Может, чаепитие в знаменитом отеле и было для Джейн привычным делом, но Дженни шла туда впервые.
— Обычно я пью здесь чай раз в месяц, — пояснила Джейн. У нее имелся свой водитель, тихий мужчина в дорогом костюме, который что-то бормотал на иностранном языке в гарнитуру мобильного телефона и мастерски водил машину.
— Раньше я почти всегда брала с собой Оливию. У нас это даже превратилось в традицию.
У Дженни и ее бабушки тоже были традиции. Однако более скромные. Каждый день после школы Дженни приходила в пекарню. Она садилась за один из кухонных столов и пила холодное молоко с теплой булочкой. Кружась на стуле, Дженни с восторгом рассказывала бабушке о том, как прошел день.
— Мы стали ездить туда, когда Оливии было десять или одиннадцать, — продолжала Джейн. — Думаю, она не обидится, если я скажу тебе, что развод родителей дался ей очень тяжело.
— Она мне рассказывала, — ответила Дженни.
— Не могу сказать, что наши чаепития что-то кардинально меняли, но ведь дополнительное внимание никогда не помешает. — Джейн взяла Дженни за руку. — Ты только послушай меня. Все болтаю и болтаю.
— Я не против.
Машина остановилась у отеля, настоящего произведения искусства прямо посреди города. Швейцар в форменной ливрее поспешил открыть ворота гаража и подал Джейн руку, чтобы помочь выбраться из машины.
— Добрый день, миссис Беллами, — поприветствовал он ее.
«Мы больше не в Канзасе»[13], — подумала Дженни, вой-дя в роскошный вестибюль.
Администратор тоже знала Джейн Беллами по имени. Она провела их через коридор с пальмами к столику в красивом элегантном чайном зале. Воздух наполняли приглушенные разговоры и успокаивающая музыка. Джейн улыбнулась Дженни:
— Впечатляет? Я хотела произвести на тебя впечатление.
Дженни рассмеялась:
— Ты шутишь? Конечно впечатляет! Они относятся к тебе как к ВИП-персоне.
— Привилегия старости. — Джейн стала серьезной. — Когда мы с Чарльзом после свадьбы переехали в город, я чувствовала то, что, возможно, чувствуешь сейчас ты: смятение и растерянность. Единственным утешением для меня являлось то, что лето я буду проводить в лагере «Киога». Я хочу, чтобы ты знала, Дженни: нет ничего постыдного в тоске по дому.
— Я не тоскую по дому. — В ответ на растерянный взгляд Джейн Дженни добавила: — Я разочаруюсь в себе, если стану тосковать по дому.
— Дорогая, мы почти незнакомы, но я твоя бабушка и чувствую ложь за версту.
— Но… — Дженни уткнулась взглядом в свою чашку с «Эрл Греем» теплого янтарного цвета. — Всю жизнь я думала, что хочу этого. Если это не мечта, ставшая реальностью, то я буду неудачницей.
— Глупости, — отрезала Джейн. — Нельзя подчинить чувства своей воле. — Она грустно улыбнулась. — Я не живу в Авалоне уже пятьдесят лет и до сих пор по нему скучаю.
— Почему же вы не вернетесь? — удивилась Дженни.
— Я живу в этом городе потому, что Чарльз здесь. Когда ты с тем, кого любишь, ты дома. Ты когда- нибудь была влюблена, Дженни?
Дженни подумала о Джоуи, о планах, которые они строили, и о том, как все разрушилось.
— Не совсем, — призналась Дженни. — Не так, чтобы последовать за возлюбленным на край света.
Дженни отпила чаю и встретила спокойный взгляд Джейн.
— Я была помолвлена, — продолжила Дженни. — Его звали Джоуи. Он служил в армии.
— Полагаю, у вас не сложилось.
— Он умер.
Возможно, Джейн заслуживала более развернутого объяснения, но Дженни не доверяла себе. Еще слово, и она могла разрыдаться. Дженни постоянно думала о Джоуи, но воспоминания ничего не проясняли. «Боже, — подумала Дженни, — и я собралась написать об этом. Я даже рассказать о нем не могу».
Взгляд ошеломленной Джейн смягчился. Теперь она смотрела с беспокойством.
— Прости. Наверное, он был таким молодым. Должно быть, это ужасно.
Дженни кивнула.
— Сейчас со мной все в порядке. Прошло несколько лет. Я встречалась с другими парнями, но недолго. — Дженни было стыдно говорить, насколько недолго. — Мой последний бойфренд — Дон — был отличным парнем. Нам было весело вместе. И он отвратительно водил машину. Я не знаю никого, кому бы выписали столько штрафов. Думаю, он уехал из города потому, что не хотел расплачиваться. Хотя сейчас я вспомнила, что у другого моего парня тоже было много штрафов.
Она совсем забыла про Тайлера. Он не произвел особого впечатления.
— О, дорогая. Неужели тебя привлекают авантюристы?
— Не думаю. Им просто не повезло. Оказались не в том месте не в то время. Забыли посигналить, не
