Чтобы успеть к рассвету, ехать пришлось опять ночью — так приказала Хильда, мать Акселя. Женщин было трое: несчастная Виолетта, старая Клаудина и ведунья Флорина. Аксель был в отъезде и должен был вернуться к вечеру. Оставив охрану возле домика знахарки, женщины поехали на повозке, запряженной двумя лошадьми. Страх, охвативший путешественниц, передался даже их лошадям, и те нервно перебирали копытами по сырым глинистым неровностям дороги и норовили сбиться в кучу. Где-то вдали, на горизонте, сияла всполохами молний тяжелая грозовая туча, а порывы холодного влажного ветра напоминали об осени.

У подножия Фора Монтэ Клаудине приказали остаться с лошадьми, а графиня, придерживая руками живот, побрела вслед за Флориной. Оставалось только догадываться, как ведунья находила дорогу. Туча закрыла бледный диск печальной луны, и магический холм погрузился в кромешную тьму. Мокрые ветви больно хлестали Виолетту по лицу, и она вздрагивала от таинственных звуков, которыми были наполнены заросли. То неожиданно взлетала из зарослей большая птица, то далекий крик ночного филина заставлял сжиматься сердце.

— Держитесь за мой кушак одной рукой, а другой — прикрывайте лицо, — научила Флорина, и идти стало легче.

Порой жена графа поскальзывалась и больно падала коленями на острые камни, но, не издав и звука, покорно шла за ведуньей. Вскоре налетел страшный ветер, и первые крупные капли дождя ударили по лицу.

— Не ругайте его, графиня, — предупредила Флорина.

— Кого? — удивилась Виолетта.

— Дождь. Пусть себе лупит. Разрядятся силы природы на нас — нам же будет легче.

— А я и не ругаю вовсе, — пробормотала молодая женщина себе под нос, она действительно безропотно плелась за Флориной, полностью положившись на нее.

После предварительного предупреждения ударил настоящий ливень. Хватило минуты, чтобы путницы совершенно промокли. Босые ноги Виолетты омывали потоки воды, стекавшие с холма. Идти стало просто невозможно. Хорошо, хоть стало светать, и на фоне серого неба уже можно было различить изогнувшиеся от беснующегося ветра стволы деревьев.

— А как же мы определим восход? — Робко спросила Виолетта, поглядывая на затянутое тучами небо.

— Не знаю, графиня, — недовольно ответила ведунья, — как бы ни пришлось идти еще раз…

Опять подниматься по глинистому склону вовсе не хотелось. Но душу Виолетты охватила какое-то необычное безразличие. Она перестала даже чувствовать холод и боль в ступнях от острых камней. Женщина покорно брела вслед своей судьбе, находясь почти в ступоре.

Дождь прекратился также резко, как и начался, как раз к тому времени, когда спутницы достигли Фора Монтэ. Усталые женщины уселись на древнюю плиту, переводя дыхание.

— Мы должны достать амулет из земли точно на восходе солнца, — сказала Флорина, недовольно посмотрев на затянутый облаками горизонт. Вдруг ветер резко стих, и стало слышно, как крупные капли воды падают с листьев на землю. Видно, птицы тоже обрадовались перемене погоды и запели, зачирикали на все голоса. От земли потянуло теплыми испарениями, а в некоторых местах, особенно там, где был очерчен магический круг, поднимались клубы пара. Ведунья увлекла за собой графиню на вершину холма, и Виолетта увидела остатки их обряда ? магический круг с костром посередине.

Флорина дернула жену графа за рукав и показала на запад. Там, в серой пелене облаков образовался разрыв, и показался кусочек неба, освещенный лучами восходящего солнца.

— Быстро! — воскликнула ведунья и запустила пальцы в черный пепел кострища.

Графиня тоже стала поспешно перебирать недогоревшие угли и мелкую пыль. Ее пальцы нащупали что-то гладкое, металлическое.

— Подожди, — приказала Флорина, поняв по выражению лица графини, что заказчица приворота сама нашла талисман, — хорошо, что ты его нашла, теперь жди, когда появится диск, — и стала нашептывать магические слова.

Флорина поднялась, достала из своей сумки большой бубен, и серебряный звон десятков колокольчиков посыпался по поляне. Женщина взметнула свой магический инструмент над головой и с силой ударила в него, закрыв глаза. Ее тело все дрожало в такт трясущемуся бубну и звону колокольчиков.

— Давай! — выдохнула она, и Виолетта вынула руки из кострища. Из раскрытых ладоней графини Флорина благоговейно взяла неправильной формы золотую каплю и подняла ее высоко над головой, показывая восходящему солнцу.

— Мы возвращаем тебе твою силу, божественное солнце! Прости нас! — воскликнула она, и первый яркий луч упал прямо на золото и разбрызгался солнечными зайчиками по всей поляне.

В изнеможении Флорина опустилась на землю. В ее расслабленной руке поблескивало то, что осталось от украшения Хильды. Виолетта взяла ее и с удивлением обнаружила, что капля напоминала своей формой сердце. Флорина продолжала сидеть, как в забытьи.

— Что теперь? — наконец решилась прервать ее отрешенное молчание графиня — ей как-то стало сразу легче после ритуала.

— Отдай его, милая, своему мужу, — ответила, не открывая глаз, ведунья, — и, если хочешь еще добра ему, и чтобы не случилось с ним ничего плохого, скажи ему, пусть он не расстается с сердцем матери, наполнившемся и твоей любовью…