— Только, Герман, об инопланетянах и войне с ними ты уж расскажи моим парням сам, — устало хмыкнул Хартманн. — Тебе они быстрее поверят.
— Хорошо, — вздохнул Дитрих. — Сам так сам. Вечно ты все неприятное на меня спихиваешь!.. Звонили из Мены и Нежина. Партизаны провели еще две акции. Взорвано полотно на перегонах Нежин — Киев и Нежин — Прилуки. Один русский отряд вроде засекли и сейчас готовят преследование. Просят подкреплений и авиацию. А под Славутичем расстрелян обоз полиции. Убиты два солдата из полевой жандармерии.
Хартманн качнул головой и выдавил на лице едва заметную усмешку.
— Надо предложить партизанам временное перемирие. Мол, пока пришельцев не побьем, не будем с вами воевать. Как думаешь, они поверят?
Полковник шутки не поддержал, пожал плечами:
— Подумают, что немцы спятили, раз договорились до такой ереси.
— Вот и я думаю — не спятил ли сам? — уже вполне серьезно сказал майор. — Парням толкую о важном задании, о смертельном риске, а сам себя спрашиваю — что за чушь несу?!
— Вот завтра и увидим, чушь это или нет. А пока… Я решил все срочные дела и приказал меня завтра и послезавтра не беспокоить. В гарнизон дал знать об отъезде, даже гестапо сообщил, чтобы не искали. Сейчас… половина одиннадцатого. Надо отдохнуть и хоть немного выспаться. Чтобы встречать инопланетных гостей не с мятыми лицами.
— Спать? — уточнил майор. — Это я всегда готов! Только поесть бы сперва…
— Хорошо, — согласился Дитрих. — Поужинаем — и отдыхать. Только быстро!
Полковник снял трубку телефона и приказал подать машину. Еще раз глянул на часы.
— Подъем завтра в шесть, выезд в восемь. У нас совсем мало времени.
Хартманн поправил кепку на голове и невозмутимо заметил:
— Успеем…
Под окном раздался приглушенный звук мотора. Пришла машина полковника…
…После возвращения от полковника их охватило какое-то нервозное состояние. Видимо, сказывалось напряжение, владевшее ими с момента начала всей операции. И Титов, и Глемм чувствовали себя не лучшим образом. Волнение, тревога, внутренняя дрожь, дискомфорт овладели ими и не давали покоя.
Слишком много зависело от разговора с Дитрихом, слишком важно было его согласие помочь. Теперь, когда встреча и разговор остались позади, оба заново переживали все, что произошло за эти дни.
Титов сразу предупредил хозяйку дома, что завтра утром они съедут. Попросил их не беспокоить и приготовить легкий ужин часов на девять вечера.
Хозяйка молча выслушала майора, поджала губы и легким наклоном головы дала понять, что ей все ясно. Поведение постояльцев не казалось ей чем-то особенным. Хотя некоторую нервозность она отметила, но не придала этому значения. Немцы тоже иногда ведут себя странно.
У себя в комнате они долго молчали. Глемм сидела за столом, а Титов стоял у окна. Наконец он первым нарушил молчание.
— Свяжись с Заремным. Надо доложить о результате переговоров.
Девушка не отреагировала, смотрела прямо перед собой, сосредоточенно разминая пальцы. Майор подошел к ней, положил руку на плечо.
— Марита. Ты меня слышишь?
— Да, — как-то вяло ответила она. — Слышу.
— Включай свою аппаратуру.
Глемм послушно вытащила викад, настроила его и послала запрос. Заремный ответил сразу и тут же вызвал Сочнова. Полковник был на месте, видимо, ждал сообщения. Титов коротко обрисовал ситуацию, рассказал, что решил Дитрих.
— Он согласен, — сказал Титов после приветствия. — Доказательствам поверил, готов сотрудничать. Для выполнения задания привлек командира ягдотряда майора Хартманна. Это опытный, умелый офицер. Сейчас полковник прорабатывает детали операции и собирает силы. Начинаем завтра утром.
— Ясно, — ответил Сочнов. — Мы верно рассчитали, немцы заинтересованы в успехе дела. Как у вас дела? Дитрих вербовать не пытался?
— Нет. Думаю, это ему и в голову не приходило. Он понимает, кого к нему прислали.
— Ну и хорошо. Меньше проблем.
Несмотря на то что голос полковника звучал ровно, а лицо было неподвижно, Титов все же заметил признаки тщательно скрываемого волнения. Сочнов тоже переживает. Как и все остальные, посвященные в подробности дела. И чем дальше, тем больше росло напряжение.
— Мы идем вместе с ними, — закончил Титов. — Так что будьте на связи постоянно.
— Понятно. Илья!
— Да, товарищ полковник.
Сочнов чуть помедлил, внимательно глядя на Титова, потом сказал:
— Ты там… выпей, что ли… Хлебни грамм двести. И попробуй отдохнуть, раз есть время.
— П-понял, — слегка растерялся майор.
Сочнов легонько улыбнулся.
— Давай-давай. А то лицо будто каменное. Нельзя с таким настроением на операцию идти. Сам ведь знаешь.
Майор усмехнулся. Сочнов тоже разглядел его волнение.
— Есть!
— Все! — уже серьезно добавил полковник. — Успеха вам! Мы на связи, ждем вашего сообщения.
— Спасибо…
Глемм отключила аппаратуру, вопросительно посмотрела на майора. Тот глубоко вздохнул, повел плечами.
— Ну, ты сама все слышала. Наши уже знают… Рекомендуют выпить для снятия напряжения.
— Знаешь, неплохо бы! — ответила девушка. — Меня пока еще трясет. Противное ощущение такое…
— Ну, это не проблема!..
Пока Глемм убирала викад в сумку, Титов достал флягу со спиртом, поставил на центр стола графин с водой, принес стаканы. Потом наскоро сделал закуску — порезал хлеб, сало. Разлил спирт по стаканам, долил сверху воды. Один стакан подвинул к девушке.
— За успех не будем, у нас не принято заранее. Просто за нас!
Глемм, уже знакомая с обычаями русских, подняла свой стакан, легонько ударила о край стакана майора, выдохнула, задержала дыхание и залпом выпила местный «коктейль». Тут же заела кусочком хлеба.
Майор уже разливал по второй.
— Повторим разок, и, пожалуй, хватит. А?
Девушка кивнула. Спирт ей не нравился, но после него и вправду напряжение чуть спало. Да и аппетит вдруг проснулся, она с удовольствием съела пару ломтиков сала.
Повторили. Закусили. Посидели молча, усваивая «лекарство от волнения». Потом Титов все убрал со стола. Посмотрел на девушку.
— Как себя чувствуешь?
Та прислушалась к своим ощущениям. Вытянула вперед левую руку, посмотрела на нее. Пальцы не дрожали.
— Знаешь, вроде помогло.
— Ну и отлично! Старый способ, всегда помогает.
Майор глянул на нее и улыбнулся. Лицо девушки порозовело, из глаз ушло суровое выражение, едва заметная складочка на лбу исчезла.
Марита тоже посмотрела на него и вдруг добавила:
— Но до конца еще не отпустило…
