волнения.

Для Амьевы война с фашизмом началась почти четыре десятилетия тому назад. Впрочем, о Сельсо Амьеве тогда никто и не слышал: этот литературный псевдоним он взял себе много позднее. В Мадриде же товарищи по комсомольской ячейке знали его как Альвареса Посаду, сына деревенского учителя из Астурии.

Душной ночью 18 июля 1936 года он с группой других комсомольцев заступил на дежурство у мадридских казарм Монтанья. Республиканцы догадывались, что начальник расквартированных там войск генерал Фанхуль ждет лишь удобного случая, чтобы нанести предательский удар в спину Народному фронту, и потому не спускали с него глаз.

Их подозрения подтвердились: с первых же часов фашистского мятежа Монтанья стала одним из главных оплотов контрреволюции в испанской столице. Однако, вовремя предупрежденные комсомольским патрулем, мадридцы не дали застать себя врасплох. Тысячи почти безоружных людей устремились на штурм мощной цитадели и, несмотря на ураганный огонь пулеметов, разгромили гнездо мятежников.

На следующий день Амьева, который тоже участвовал во взятии Монтаньи, вступил в ряды защитников Мадрида. Для этого, правда, ему пришлось пойти на известный обман: он скрыл от комиссии тяжелую травму позвоночника, из-за которой еще в 1932 году врачи признали его негодным к военной службе. Но какое значение имело это теперь, когда речь шла о службе Родине и Свободе?

Мадридский фронт, Валенсия, Барселона. В пламени Национально-революционной войны выросло и закалилось боевое содружество антифашистов всех стран. Бок о бок с Амьевой воевали люди разных национальностей — французы, русские, поляки. Именно они, друзья по оружию, становились героями его поэм и песен. «Неоплатен наш долг перед ними», — писал поэт. Тогда еще он не знал, что скоро ему самому и тысячам его соотечественников представится возможность оплатить этот долг, подтвердив собственной кровью клятву антифашистского братства, данную в окопах под Мадридом.

Весной 1939 года, несмотря на героическое сопротивление, Испанская республика пала. Вместе с отступавшей каталонской армией Сельсо Амьева перешел французскую границу. Концентрационный лагерь в Аржелесе — три года и девять месяцев за колючей проволокой, на узкой полоске раскаленного песка.

Адовы круги физических и духовных страданий пришлось пройти узникам. Однако и там, в лагере, коммунисты продолжали работу по организации и сплочению антифашистского подполья. Пусть не в Испании, но битва с нацизмом продолжается! При первой же возможности Амьева вступает в интернациональный партизанский отряд, действовавший на юге Франции.

Дерзкие операции в Пикосселе, Фуа, Лиму... Неувядаемой славой покрыли себя испанские партизаны — герои французского Сопротивления. Потом, уже после победы, Амьева напишет эти строки, обращенные к товарищам по оружию:

И вот долгожданная весть — гитлеровская Германия капитулировала! Но для испанского народа война еще не кончилась: благодаря всесторонней поддержке международного империализма франкисты и после мая сорок пятого года остались у власти. Однако Сельсо Амьева не думал складывать оружия. Пусть то, что не сумели сделать автомат и гранаты, завершает страстное перо писателя-антифашиста! Он эмигрирует в Мексику и начинает напряженную литературную работу. В его стихах, романах, пьесах оживают славные страницы испанского и французского Сопротивления.

Непримиримый враг фашизма, Сельсо Амьева и за письменным столом остается на боевом посту.

В больших городах Испании есть магазины, открытые круглосуточно. Называются они «драг- сторами», на американский манер. Здесь в любое время дня и ночи можно выпить чашечку кофе, купить бутерброд, пачку сигарет или свежий журнал. Предметы первой необходимости, как принято говорить у нас. В одном из таких «драг-сторов» — в Барселоне, у здания знаменитого оперного театра «Лисео» — купил я небольшую, карманного формата, книжку испанского поэта Бласа де Отеро.

Стихи Бласа де Отеро — высокий образец гражданской, актуальной поэзии. В 1976 году поэту исполняется шестьдесят. Но возраст возрастом, а Отеро остается, как отмечают критики, самым социальным и, пожалуй, самым «испанским» поэтом не только своего, но, по-видимому, и последующих поколений. Потому что стихи его молоды. И популярны среди молодежи. Помню, с каким задором читали их мне мадридские студенты, когда в старенькой малолитражке мы проезжали по центральной столичной улице Гран Виа мимо мрачного здания штаб-квартиры фалангистской партии, которое испанцы прозвали «могилой франкизма».

Блас де Отеро — поэт, написавший стихи «об Испании» и «по-испански», требующий «мира и слова», потрясающий свою страну «барабанной дробью совести». Названия его книг — емкие, образные, приковывающие взгляд, зовущие голосом правды и чести.

В одном из стихотворений Блас де Отеро задает себе вопрос: «Может быть, мне стоило родиться в другом месте, например на Кубе, в городе Сантьяго, или в другой Испании — в Испании завтрашнего дня?» И отвечает:

«Сегодняшняя горькая, но отважная» Испания — основная тема поэзии Отеро, его первая и неизменная любовь, любовь мучительная и скорбная. Да, поэт влюблен в свою страну, в ее мужественных, талантливых людей, в ее горы, моря и реки. Но он ненавидит несправедливость и ложь, воцарившиеся на древней земле Дон-Кихота с тех пор, как испанский народ тридцать шесть лет назад проиграл свою войну и верх взяли силы реакции. Раны и утраты, принесенные гражданской войной, не заживают, несмотря на годы. Поэтому не исчезает скорбь, не проходит гнев, наполняющие стихи Бласа де Отеро. И хотя сегодня Испания предстает для поэта в двух лицах — родина-мать и родина-мачеха, Блас де Отеро не просто скорбит, не только оплакивает судьбу своего народа. Он призывает сражаться, чтоб отвоевать Испанию, он во всеуслышание провозглашает: