А вот тут возникли проблемы: связываться с мстительным и влиятельным бизнесменом, пусть и пребывающим нынче в больнице, никто не хотел, так что со свидетелями было туго. Да и вообще, чрезвычайно тяжело доказать факт угроз, поскольку обычно все происходит наедине, так сказать, тет-а-тет. Следовательно, когда возникает необходимость подтвердить, что они имели место, фактически оказывается слово одного против слова другого, а вот факт нида доказать проще простого – тут на руку правосудию играет традиция принародного произнесения хулы-проклятия.

Теперь Вик оказался в крайне неприятной ситуации, поскольку рисковал получить весьма немалое наказание, включая запрет на определенный срок, а то и навсегда заниматься магической деятельностью.

Дело рассматривал гном, судья Каргиссон, а потому надеяться на простое человеческое снисхождение и понимание не приходилось. Гномы чтят не только дух, но и букву закона, а статья УК в этом случае неумолимо требовала подтвердить, что это был вынужденный поступок.

Я выспросила у Вика, какие доказательства имелись у него на настоящий момент, и вынуждена была признать, что с ними было негусто. К тому же, что самое плохое, времени не осталось практически вовсе – заседание должно было состояться в двенадцать часов, а уже была половина одиннадцатого. К тому же парню еще требовалось заехать за кое-какими бумагами (к примеру, за свидетельством о праве на занятие магической деятельностью) и забрать своего бывшего учителя, который желал присутствовать в суде.

В общем, толком подготовиться не получалось никак, приходилось лихорадочно соображать по ходу, взвешивая реальные возможности помочь моему подзащитному. Да, я твердо решила, что возьму Вика под свою опеку в этом деле, и плевать, что сейчас у меня отпуск. К счастью, я не оставила дома ежедневник, а в нем по моей давнишней привычке были подколоты несколько пустых ордеров и запросов, да и удостоверение члена коллегии адвокатов валялось где-то в сумке. Иначе мне пришлось бы оставить друга в беде – закон устанавливает, что защитником по уголовным делам может быть лишь полноценный адвокат, а не просто юрист или знакомый подсудимого, так что адвокатские регалии в этом случае потребуются обязательно.

Я торопливо проинструктировала Вика относительно поведения в процессе (он оказался парнем понятливым, поэтому много времени это не потребовало) и мы договорились встретиться возле суда за полчаса до заседания.

После этого маг умчался по делам, а я направилась в свой номер, чтоб найти в чемодане хотя бы относительно приличную для суда одежду и подготовиться к заседанию.

Впрочем, вся моя подготовка состояла лишь в том, чтобы переодеться, бросить в сумку ежедневник и пару листов бумаги, да заполнить ордер, после чего я уже была готова, как говорится, к труду и обороне.

Портье по моей просьбе вызвал такси, и вскоре я уже была возле городского суда. В небольших городках и суды невелики, хотя в каждом районном центре они есть обязательно. Вот и здесь имелось всего двое судей: флегматичный гоблин Варсей Датиларс и пожилой гном Гаральд Каргиссон.

Последний оказался совершенно седым, и лицо его было испещрено густой сеткой морщин, что выдавало весьма преклонный возраст. Полагаю, что судьей он проработал не одно десятилетие (если не пару сотен лет), поскольку у нас судей назначают сперва на пять лет, а потом пожизненно.

Цепкий взгляд из-под кустистых седых бровей выдавал ясный разум, и было совершенно понятно, что даже на старости лет почтенный гном еще не выжил из ума и нечего даже думать обвести его вокруг пальца. Такой досконально разберется во всем и не обманется наигранным раскаянием и отрепетированными показаниями.

Впрочем, в данном случае меня это вполне устраивало.

Я добросовестно изучила материалы дела – ничего особенного в них не было, и перебросилась с судьей парой нейтральных фраз. Ему явно было любопытно, как я оказалась в этом деле, и он поинтересовался, неужто Вик специально летал в Альвхейм, дабы нанять адвоката? На это я искренне улыбнулась и ответила, что ничего подобного, обычная случайность – я приехала отдохнуть, встретила здесь старого друга и согласилась помочь ему в беде.

Не знаю, поверил ли судья Каргиссон такому объяснению, но вопросов больше не задавал.

У меня оставалось еще время пообщаться с Виком и его учителем, господином Беловым.

Кстати, господин Белов совершенно не соответствовал своей фамилии – смуглый темноглазый брюнет лет шестидесяти на вид, казался воплощением спокойствия и безразличия, но мне почему-то казалось, что это равнодушие напускное, а на самом деле он искренне переживает за воспитанника.

Он выступал единственным свидетелем с нашей стороны, поскольку ученик пару раз ему обмолвился о предложении господина Ивова и давлении с его стороны. Однако лично при всем этом господин Белов не присутствовал, так что его показания были не слишком продуктивны для защиты Вика.

Как и следовало ожидать, в зал мы зашли точно в назначенный час.

Кроме нас с Виком, судьи и секретаря, в деле принимали участие прокурор Лазнев и адвокат Барессон – представитель заявителя. Самолично господин Ивов, конечно же, явиться не мог, поскольку до сих пор пребывал в больнице, где искусственно поддерживали его жизнедеятельность. В этом была нужда не потому, что он был так уж плох, а из-за пожелания в тексте нида относительно ран и всяческих несчастий, плюс глубочайшая депрессия – потерпевшего при таких обстоятельствах следовало всячески поддерживать и оборонять, ни в коем случае не оставляя в одиночестве.

Хотя самое интересное, что снять проклятье может лишь маг, притом зачастую это может сделать только тот, кто его и наложил. Другие эрили могут попытаться это сделать, но без гарантии, да и не станут вмешиваться в личные дела собрата – так требует корпоративная этика. К тому же в городе лишь два мага – сам Вик и его учитель, и они наверняка не станут этого делать, разве что друзья «потерпевшего» привезут издали другого эриля, но и это бессмысленно.

Так что, пока дело не решено, никто не снимет порчу с господина Ивова, а потому судьи всегда рассматривают подобные дела максимально быстро.

Мне это было только на руку – не слишком хотелось задерживаться в этом городке ради дальнейшего ведения дела, хотя я и чувствовала в себе желание помочь Вику.

Рассмотрение дела шло своим чередом, мало чем отличаясь от множества подобных. Разве что я обратила внимания, что прокурор не слишком рвался обвинять молодого мага, скорее вместе с судьей занимая выжидательную позицию.

Складывалось впечатление, что обвинитель, как и судья Каргиссон, заранее полагали Вика невиновным и предоставляли ему возможность оправдаться, а потому шли навстречу мне в ходатайствах и допросах, ненавязчиво показывая свою позицию.

Все было в полном требовании с законом, но опытный юрист всегда видит, как относится к делу судья – это заметно по нюансам вопросов, поведению, реакции на показания и так далее.

Конечно, заявитель в лице господина Барессона настаивал, что Вик незаконно, исключительно из личных неприязненных побуждений, наложил нид, вследствие чего господин Ивов серьезно пострадал.

Мы же с Виком утверждали, что у него попросту не оставалось иного выхода, и проклятие было актом самообороны.

По сути, особенных доказательств не было ни с одной, ни с другой стороны, все на уровне домыслов и голословных утверждений. Но на стороне заявителя было то, что в данном случае им не требовалось доказывать факт причинения вреда, а вот нам нужно было как-то выкручиваться, подтверждая нашу трактовку событий.

Кстати говоря, свидетели, допрошенные в заседании, все как один поддерживали Вика. Было заметно, что он пользуется всеобщим уважением и горожанам не хотелось давать показания против него. В любом случае свидетели могли лишь пояснить, что Вик действительно произнес нид у них на глазах, но он этого и не отрицал.

Кстати, должна признать, что подзащитный вел себя прекрасно, не забывал моих наставлений и не терялся на сложных моментах. Учитывая мою сумбурную и импровизированную подготовку к данному делу, так и вовсе просто прекрасно.

Далее показания дал учитель Вика, но, как я и говорила, это был лишь весьма спорный аргумент.

А вот дальше наступил черед полноценного судебного сражения.

- Ваша честь, разрешите ходатайство? – обратилась я к судье.