– Такого позора, – рассказывал дедушка, – я в своей жизни, Слава, никогда…
Звоню я к ней домой, зовут Елена, и слышу:
– Диспетчерская слушает!
Ошибся!
Я:
– Извините!
Вроде ж правильно набрал…
Звоню опять.
И опять я натыкаюсь на диспетчерскую.
Набираю снова, очень вдумчиво.
– Диспетчерская слушает!
Да что ж это такое?!
Я виновато:
– Извините! – в энный раз…
А оказалось, это все она! Меняя голос. Она так хотела, чтоб перед ней я извинился! Уж не знаю я за что. Причем не раз…
«Давайте смотреть правде в глаза!»
Мы посмотрели.
Это ж надо?! Врет – и не моргает!
За границей – всё точно, не подкопаешься. Так, один дюйм – 2,539 сантиметра. А одна миля – 1,609 километра. А одна, скажем, унция – 28,35 грамма. И только у нас все округленно: 1 килограмм – 1000 граммов. А один гектар – 10 000 квадратных метров…
Что-то подозрительно, не так ли?
Я знал женщину, которая брала уроки у ящерицы – и теперь никогда не стареет. Так, она прожила на свете пятьдесят лет с хвостиком. Потом хвостик отбросила – и ей снова ровно пятьдесят.
Он так интересно рассказывал, что мы его ненавидели за то, что он заикался…
Обнаружен вечный двигатель! В бюрократической машине…
На улице я поздоровался с профессором Цыпкиным. Но он мне не ответил. Тогда, обежав дом, я снова с ним встретился. Но и в этот раз профессор Цыпкин мне не ответил. Обежав дворами, я снова вырос на его пути:
– Здравствуйте, Георгий Валентинович!
Цыпкин, наконец, меня заметил:
– Я где-то вас сегодня уже видел…
Но так и не поздоровался.
Его душа летала только чартером.
Чем хорош памятник Ивану Сусанину работы Церетели? Он тоже заводит в тупик!
В Книгу рекордов Гиннесса внесен карман украинского миллиардера N. Ему удалось прикарманить целый город.
Стоматолог своим сверлом наматывала круги ада-а-а-а…
– Слава, я тебе так обрадовался, как будто в лесу встретил гриб!
– Какой?
– Э, не скажу!
В гостях у макеевского олигарха Бильмаметова меня застали за неблаговидным занятием: я пересчитывал комнаты.
То, что я со своим внешним видом имею повышенный успех, сомнений у всех, кто меня видел, уже не вызывает. И пусть на улице толпа, а все равно меня распознаю€т. И если выбирают – то меня:
– Вы не могли бы нам помочь? Разгрузка мебели. Не поймите ничего плохого, мы заплатим!
– А при чем здесь я?
– А вы одеты так… По существу…
Конечно, мне бы приодеться не мешало. Спору нет: одет я просто ужас! В самый раз осуществлять разгрузку мебели, зато… Зато обычно без двадцатки я домой не возвращаюсь никогда!
Мама восхищенно:
– Как ты так?!
И, не вдаваясь:
– Я умею одеваться!
К Петровым заглянула их соседка. Дома были сама Петрова и ее сын Коля.
– Женечка, – а так зовут Петрову, – только вы не обижайтесь. Я хочу вашему Коле подарить носочки.
Петрова:
– Ну чего я буду обижаться? – и все же уточнила: – Что за праздник? – мол, по какому поводу носки.
– А моей собачке они маленькие!
А там собака – просто Баскервилей!
Ну, Петрова даже оскорбилась:
– Вы б еще ошейник принесли!
– Ну что вы, Женя, я же от души! – сунула носки и убежала.
Возвратилась через несколько минут:
– Вот еще одни носочки, про запас!
– Что за праздник?
– У нее четыре лапы!..
Из рассказов про Акима
Маленький Аким Верховский:
– Моя любимая сказка – «Лягушка-происшественница».
Баха уже знает, но в фамилии еще путается:
– Иоганн Себастьянович… Трах.
Чтобы Донецк замело, хватило одной ночи. А утром, глядя в окошко, Аким:
– Слава, ты погляди, какие заросли сугробов!
Загадка. Придумал Аким. А не отгадал никто.
– После театрального спектакля мама и гардеробщица ведут мальчика в больницу. Почему?
Ответ: палец застрял в номерке.
– Иди ко мне! – кричит бабушка Акиму.
Ноль внимания.
– Считаю до трех! Раз, два… – ноль внимания. – Десять, девять, восемь, семь…
На симфоническом концерте перед Акимом уселась крупная женщина.
– Вот, всю музыку закрыла!..
Аким – маленькой соседке:
– Да ты по сравнению со мной просто девочка!
О родителях:
– Мама и папа познакомились в консерватории: мама училась на скрипке, а папа – на дирижерской палочке.
