Она шепнула что-то на ухо ящеру, и Леха поднял крылья домиком. Лара нырнула в укрытие первой, Зимин за ней, за ним Ляжка. Коровин остался снаружи. Он жался под жабьим дождем и, отбиваясь, махал над головой балалайкой, отчего дождь, по мнению Зимина, лишь усиливался.

– Этот парень мне нравится, – кричал Ляжка сквозь шум. – С ним можно ездить на гастроли по латиноамериканским странам, там такое любят…

– Лара… – причитал Коровин. – Они бьются…

– Ладно, виртуоз, залезай, – смилостивилась Лара. – Только без балалайки.

Лара приподняла крыло, и Коровин немедленно втиснулся. От эльфа пахло тиной, а пальто было густо перепачкано лягушачьей икрой. Вслед за Коровиным под крылья дракона просочился презрительный к жизни кот Доминикус.

– Это от твоего пения что-то расстроилось в небесной механике, – смеялась Лара. – Небесная гармония нарушилась. Хотя было весело. Я давно так не смеялась.

– Вам смешно, а мне все уши заложило, – вздыхал эльф. – Жизнь моя здесь тяжела и беспрекословна. Похож на какого-то клошара [30], а что самое обидное, ничего сам себе сделать не могу. Когда пипл не идет, вынужден питаться подножным кормом. Кору гложу, а она имеет вяжущие свойства. Пью же исключительно бахвассер [31]…

– Барух Спиноза прямо, – сказал Ляжка. – Жан-Жак Руссо [32]…

– Вот нам и интересно. – Лара поставила кружку на стол. – Зачем ты тогда тут живешь?

Они сидели возле вновь разведенного костра, отдельные жабы распрыгивались по лесу, а так все было уже в порядке. Еды, правда, больше не было, но и есть уже особо не хотелось. Приближался вечер.

– Ты же знаешь, Ларисочка, что живу я все равно хорошо. Лучше не придумаешь. Ну, холодно, ну, пожрать иногда нету, а еще и дождь из жаб бывает, но это ведь такая фигня. Вот, на балалайке выучился играть…

Лара засмеялась. Эльф улыбнулся.

– Тут мы можем жить без этих, – эльф указывал пальцем в небо. – Они надоели. Знаете, я ведь еще одну песню разучил…

– Не надо! – сказали сразу и Зимин и Лара, Леха пошевелил крыльями, а Игги неодобрительно храпнул.

– Не, я не буду играть, – успокоил всех Коровин. – Но там просто есть очень правильные слова. Про то, что… Про то, что нам не интересен их мир. А они все делают, чтобы мы втянулись в него. И это у них получается. Вот пройдет еще два-три года, и этот их мир начнет тебя заедать, ты уйдешь отсюда и займешься поисками престижной работы…

– Я не уйду, – сказала Лара.

– Уйдешь, – вздохнул Коровин. – Тебе захочется иметь дом как у людей, захочется холодильник, захочется детей и пеленок. В этом-то и вся проблема. И вся скука. Но назад сюда уже нельзя вернуться никогда. Никогда не будет ни Лехи, ни золотых рек, ни водопадов, ни единорогов, чего там еще у тебя есть… Но ты все равно пойдешь дальше на север, или на юг, или на восток, к этому полосатому столбу и скажешь…

– А ты что, уже ходил? – спросила Лара.

– Ходил. Да только вернулся быстро. Мне пока и здесь гут. И еще долго будет хорошо.

Зимин сидел и слушал. Ему было тепло и тоже хорошо. Только вот Ляжке хотелось есть. Ляжка знал, что на вкус лягушки вполне ничего, но вот кто их будет потрошить? Ляжка с грустью поглядывал на скачущих вокруг жаб.

– Ты, Коровин, оставь свою лирику, – говорила Лара. – Ты давай нам вещь изготовляй, лирикой я сама тебя завалю…

– Поздно уже, – отвечал эльф. – А мне нужна солнечная энергия… К тому же сегодня так много плохих эмоций, вокруг такие эманации… Надо спать ложиться…

– Мерлин голимый, – сказала Лара. – Ты и там наверняка был придурком.

Эльф пожал плечами и выставил из рукавов руки, поближе к огню.

– И где мы будем спать, позволь спросить? – недовольствовалась Лара. – С мышами? С этим блохастиком?

Доминикус оскорбленно мяукнул.

– Он не блохастый, – поправил эльф. – Он сибирский и колдовской – варлок кэт. Ты, Лариска, можешь в шалаше, рыцарь может на столе лечь, а Джа может…

– Нет уж, спасибо, сам спи на столе. – Лара залезла на Леху, достала из кофров индейское пончо и два одеяла. – Мы не покойники, мы лучше на земле. А в твоем шалаше ползучки сплошные, я отсюда вижу…

– Как хотите. На земле спать очень вредно, особенно ночью.

Эльф сунул к огню ступни и стал гипнотически шевелить пальцами ног в непосредственной близости от языков пламени.

Они какое-то время посидели, потом по-быстрому устроились спать.

– Лар, а почему тут почти одни гномы? – спросил Зимин, вытолкав из-под спины острый камень. – Ну, в смысле, ведь выдумывают много всяких существ, а я тут пока только гномов видел толком, да и те не такие совсем. Ну, еще баранов каких-то дурных, они в озере утопились. И эти красные…

– Кто красные? – спросила Лара.

– Красная змея, – нашелся Зимин. – Она напала на Джа. Помнишь, Джа?

– Конечно… – вспомнил Ляжка. – Помню. Она чуть нас не загрызла. Красная, и эти, детишки у нее тоже красные…

– А эльфы, Лар? Ну, настоящие? А там хоббиты всякие? Как в сказках? Тут есть?

Они лежали возле потухшего костра и, как все люди их возраста, смотрели в небо.

– Не знаю. – Лара, лежа, пожала плечами. – Может, и есть. Знаешь, я сама об этом раньше думала. Почему гномов так много. Наверное, гномы самые неприхотливые. Прижились. Гоблины тоже. Вампиры. Так, еще дрянь всякая разная… Те, что попроще, прижились, вот и все. К тому же… Чтобы придумать эльфа, надо самому быть немного эльфом. Поэтому, я думаю, так и получается – придумывают эльфов, а получаются гномы. Разноцветные…

– Заткнитесь, а, – просил Ляжка. – Спать хочется некоторым…

Зимин смотрел на два созвездия Большой Медведицы, заворачивался поплотнее в пахнущее верблюжьей шерстью одеяло, думал, стоит ли слегка прижаться спиной к Ларе, или она это неправильно поймет? И поймет ли это правильно дракон Леха, который вроде спит, а нет-нет да и раскрывает свой церберский глаз, бдит. Большая автосигнализация, оборудованная огнеметом. Одобрит ли Леха?

– А у меня там совсем не было друзей, – говорил Зимин. – Ну, не чтоб уж совсем…

– С таким чудаком еще дружить… – бурчал Ляжка.

– Тут ты не оригинален, – отвечала Лара. – Если у человека есть друзья, он сюда редко попадает, ему и там терпимо. А кому там туго, тот ищет пути. Вон, Коровин. Знаешь, как его там называли? Гнида. Его звали Гнида. Однажды они с классом поехали по реке в поход, а парни решили приколоться и высадили его на острове. Он там трое суток просидел, чуть не сдох. Весело. А Пашка, у него вообще страшно все…

Лара не стала рассказывать дальше. К тому же в лесу как раз загукала ночная птица, Зимин решил, что это тот самый козодой, стал ее слушать и скоро уснул. Но не совсем, а вполглаза, как привык спать в Стране Мечты. И сквозь этот сон он слышал, как в шалаше храпит и ворочается Коровин, которого раньше называли Гнидой, который теперь был эльфом и мог материализовывать вещи.

Разбудил Зимина обычный утренний солнечный зайчик. Зайчик испускался из глаза Лехи и попадал ровно в глаз Зимина. Зимин потянулся, перевалился на бок и осмотрел окрестности.

На столе лежал сам Коровин. Он раскинул руки, оголил пуп и заряжался солнечной энергией. Ляжка сидел возле костра, выковыривал из пепла печеную картошку. Лары не было видно. Игги бесхозно бродил по поляне.

– Коровин, а Коровин, – позвал Зимин, – а Лара где?

– Не мешай мне, – раздраженно отозвался эльф. – Я инсайд. Заряжаюсь теллурической энергией и