– У тебя же нет папаши, – сказал Зимин. – У тебя же одна мать вроде как…
– Это не значит, что его нет вовсе. Он у меня этот… летчик-испытатель. Ракеты испытывает…
И Ляжка издевательски расхохотался.
– Объясняю по-русски, – промычал Коровин. – Вода мне нужна, вода…
– Давай я схожу, – сказал Зимин. – Мне все равно надо размяться. А то все чресла напрочь отсидел…
– И я схожу тоже, – вызвался Ляжка. – Тоже разомну. Спинной мозг.
– Как благороден твой спутник, Лара, – сказал эльф. – И его оруженосец тоже благороден. Вон по той тропочке, пожалуйста. Тут недалеко совсем. Бах, баух, нахтигал [28]. Вот ведра.
Эльф выставил две пятилитровые пластиковые бутылки.
Тропинка начиналась за избушкой. На всякий случай Зимин прихватил меч – вдруг в лесу какая-нибудь тварь агрессивная водится. Да и просто приятно было ходить с мечом. По-мужски.
Но никакой фауны Зимину не встретилось, один дятел, да и тот какой-то дикий, ничего не сказал, только долбал и долбал. Зимин кинул в него шишкой, чтобы не тикал. Ляжка шагал по тропинке первым, размахивал бутылками и размышлял вслух:
– Лажовое тут все, Зима, не так устроено. Я бы тут все наладил конкретно. Что вот этот синемордый бездельничает? Пусть бы работал. Производил бы что-нибудь полезное. А еще лучше устроить так, чтобы из этого мира можно было бы легко попасть в другой, в наш. Тогда вообще было бы круто. Тут заказал, у эльфа, к примеру, килограмм золота, а там его продал. Прикупил бы пушек и сюда, а здесь уже ребят понабрать…
Тропинка пошла вниз, и открылся Зимину ручей. Ручей, как водилось в Стране Мечты, был свеж и прозрачен, в нем извивалась загадочная трава, а на дне сидели раки. Возле ручья выделялась прибитая к дереву табличка.
Эльфы – круто, гоблины —
хунде шайзе, не пей, баклан,
рога свернутся
– Какая тонкая философия, – сказал Ляжка. – Хунде шайзе – это что?
– Чуваки безбашенные, – перевел Зимин.
– Ясно, – кивнул Ляжка. – Так я почему-то и думал.
Он огляделся, нашел уголек и приписал:
Ненавижу всех уродов.
Особенно зайцев
– Воды набери, – велел Зимин.
Ляжка набрал воды в банки.
– Теперь вали, я хочу побыть один, – уже совсем привычно приказал рыцарь Зима. – Подумать. Погрезить, так сказать.
Ляжка поковылял к избушке Коровина.
Зимин снова посмотрел на табличку. Вспомнил, что точно такая же надпись красовалась на их районной водокачке, только вместо эльфов были «деповские», а вместо гоблинов «баторцы». Зимин подумал о превратностях судьбы, о том, что мир упорно повторяем, о том, что если подумать, то вокруг каждой водокачки, оказывается, живет полно эльфов, но о них никто не знает. А в районе ремзавода можно встретить множество рыцарей. А в Шанхае, где жизнь тяжела и безрадостна, читают свои руны колдоперы и варят свои липкие отвары ведьмы. Плотник районного ЖЭКа выращивает из выеденного яйца черта, бывший шофер-дальнобойщик клеит из бумаги искусственные крылья. Слепой ветеран последней войны учится стрелять из лука.
Зимин смотрел на воду, на оранжевый лес (за ручьем тоже был лес, только оранжевого цвета) и думал. Зимин думал про то, что раньше, в той жизни, он совершенно не чувствовал мир. Был мир, был Зимин. Ничего между ними не было. Жизнь катилась, а Зимин этого совершенно не замечал. То, что существовало за границами комнаты, для Зимина просто не существовало. Например, ручей.
Рядом с бабушкиным домом тоже был ручей. Узкий, можно перешагнуть, но очень глубокий. Однажды Зимин прыгнул через него, но провалился. До дна не достал. Ручей тек за бабушкиным домом целую кучу лет, может быть, целую тысячу, а Зимин никогда не думал, что это за ручей. И зачем тут ручей, и почему ручей такой глубокий. И вообще, раньше Зимин редко думал.
А теперь Зимин вдруг понял, что в последнее время он думает гораздо чаще. И думает не о системе жидкостного охлаждения винчестеров поколения Х, а о ручье. И об оранжевом лесе. О том, что он очень не хочет, чтобы все это кончилось…
Со стороны эльфийской полянки послышался свист.
Зимин попрощался с ручьем и вернулся к жилищу эльфа Коровина.
Эльф чистил картошку и ругал футболистов «Спартака», которые даже за бабки не хотят играть нормально, Лара сидела и смотрела на огонь, шевелила в нем палочкой. Дракон Леха лежал на земле и мимикрировал под окружающий мусор, Игги жевал свежую картофельную ботву и был счастлив.
Эльф закончил чистку, залил воды в котел и всыпал туда плохо очищенные клубни. Кофейник эльф заправил тертой сосновой корой.
– Чем богаты, – развел руками Коровин. – Потом найдем получше, после обеда, тут недалеко. А пока готовится фуд, я развлеку вас доброй народной песней. Кляйне мунлайт зонг [29].
В предвкушении кляйне мунлайт зонга у Зимина заболели зубы. Почему-то большинство обитателей Страны Мечты склонны к сочинительству и исполнению самодельных поэтических произведений, подумал он. Наверное, это традиция такая.
Эльф сходил в избушку и вернулся с балалайкой. Балалайка очень шла к фиолетовому пальто. Зимина не удивляло уже ничего, Лара же вообще была привычна к подобным эксцессам. Эльф держал балалайку нежно и с уважением.
– Давай, трубач, задействуй диафрагму, – сказал Ляжка. – Продай талант за медный грош.
Эльф лег на землю и тронул струны.
Это так говорится, тронул струны. На самом деле Коровин ударил по ним, вонзил в них свои пальцы и выдал пронзительную трель.
– Ходил я по Неаполю… – затянул Коровин голосом престарелого кастрата.
Это была шуточная и одновременно романтичная история – про то, как один ловец жемчуга вышел в бурное море, а на берегу его осталась ждать… На третьем куплете с неба упала большая зеленая жаба.
– А, черт… – Коровин прервал игру и посмотрел в небо. – Опять…
Упала вторая жаба. Жаба подпрыгнула и как ни в чем не бывало поскакала в сторону ручья.
– Я не виноват, – сказал эльф. – Оно само…
– Мы что, во Франции? – спросил Ляжка. – Я лично…
Жабы западали чаще.
– Ну, знаешь, Коровин! – Лара вскочила на ноги.
Игги жалобно заржал, а Леха запыхтел и нервно завозился.
– Круто, – сказал Зимин. – Джа, тебе компания. В смысле, жабы…
– Леха, спокойно, – Лара подбежала к дракону и стала гладить его по морде. – Это всего лишь лягушки, они не кусаются…
Леха жалобно вздыхал. Жабы падали густо, одна попала Зимину по голове и ощутимо его ударила. Игги взбрыкнул и убежал в лес.
– Жабопад, жабопад, не мечи мне на косы, – сказал Ляжка.
– Пойдемте в дом, – предложил Коровин. – Там крыша крепкая.
– У тебя там мыши! – Лара стукнула Коровина кулаком по спине.
Коровин был жалок. Падающие жабы били его по голове и оставляли следы на пальто, но он не старался прикрываться. Зимин предложил спрятаться под стол, но Лара отказалась.
– Идиот! – ругнулась Лара на эльфа. – Леха!
