Будьте любезны, убедитесь воочию,что голова тяжелее ног.Пошел ко дну, как железный ключ, идаже пузыри не пошли.А бог потирает ладони ручек,думает —здорово насолил.Идет Доротея,сажени режет,идет Доротея,визжит и брызжет.Глазами рыщет —где же, где жеее Веверлей,любимый, рыжий.Уже до колен, до груди, до шеи,Доротеино тело — кварц.Стоит Доротеяи каменеет —ноги, грудь, голова.100, 1000, миллион, много,прошло миллиард червонцев лет.И все торчат Веверлеевы ногии Доротеин скелет.Душу облачите смертным саваном,лягте живые в гроб.Я, иерей, возглашаю:слава им, кто окаменел и утоп.1915 г. (А. Финкель)
Осип Мандельштам
Уже растоптана трава в лугах Элладыи блещет ярко в небе Фаэтон.В прохладных рощах в полдень спят дриады,и Пану самому слетает светлый сон.Широколистые не сеют тени клены,лучам пылающим открыт песок аллей.Полуденным пыланьем утомленный,купаться поспешил прекрасный Веверлей.Оставил верную он дома Доротею,на тело голое навлек простой хитон.Обул сандалии. Но, плавать не умея,два легких пузыря берет с собою он.Эмаль холодную он рассекает смело,с разбегу в воду он ныряет головой.Но тяжелее голова, чем тело,и, дивная, она осталась под водой.Летят, как горлицы, стенанья Доротеи.Спешит прекрасная, бежит, как легкий пух.Но, ноги милого заметив средь аллеи,несчастная, она окаменела вдруг.Не для того ль ползли арбы веков в тревоге,на мне столетия оставили свой след,чтоб видел над водой я высохшие ногии на аллеях зрел я горестный скелет?!И вновь вигилии ночные скорби множат, —и наш век варварский, как бывшие, пройдет,и снова бард чужую песню сложити, как свою, ее произнесет.1916 г. (А. Финкель)
Демьян Бедный
Вот, братцы, сказочка про Веверлея,который не жалеяни рук своих, ни ногнырнул как только могглубоко.В мгновенье оказасосан был водойи там остался с бородой.Жена его, Доротея,узнав про эти затеи,прибежала на пруд
