– Это были молодые люди? Старые? С ними были дети? – спрашивает Лукреция.
– Много пожилых. Женщин и мужчин поровну. Без детей. Они провели здесь три дня. Они очень переживали, спорили о причинах катастрофы. Осыпали друг друга упреками.
Исидор освещает мобильным телефоном покрытую барельефами стену. Изображения следуют одно за другим, как в комиксах. На первом виден дворец, рядом с которым стоит человек в короне. Под фигуркой царя надпись:
На втором барельефе изображен сундук, три древнееврейские буквы заменены тремя греческими. Мужчина в тоге открывает сундук, и все присутствующие с улыбками умирают.
На третьем барельефе римский легионер садится на парусное судно, пересекает море и прибывает в порт. Затем он скачет на лошади и прячет в подвале церкви сундучок, на котором видны три буквы, уже не греческие, а латинские.
Внизу подпись:
На четвертом барельефе изображены лежащие вокруг сундучка люди. У них веселые лица, но глаза закрыты.
Вдруг священник хватается за голову.
– Я не знал! – говорит он с глухим стоном.
– Чего вы не знали?
– Я спас их потому, что не знал, кто они такие!
Священник подходит к Лукреции и крепко сжимает ей руку.
– Я не знал, что такое «GLH».
На пятом барельефе рыцарь скачет по дороге к Иерусалиму, надпись под ним гласит: «Дагонет».
– Мы знаем, что такое «GLH», – говорит Лукреция. – Это масонская ложа, посвященная смеху.
– Нет, я не об этом. Я не знал. Они меня обманули. Я не знал, кто они, – возбужденно повторяет священник. – Они утверждали, что они охраняют чудовище, а на самом деле они сами его создали! И выкормили!
Исидор и Лукреция недоуменно переглядываются. Голос священника, которого охватывает все больший ужас, начинает дрожать.
– Когда они ушли, я еще раз рассмотрел знакомые фрески. Они говорили, что решение спрятано в них, но они его не нашли. Я не понял, что они хотели этим сказать.
Священник подходит к Исидору и указывает на деталь шестого барельефа. Монгольский военачальник во главе войска собирается атаковать город. Но одетый шутом человек открывает ларец, и вождь монголов падает мертвым на землю. На ларце написаны три буквы: «B.Q.T.» и слова:
– Я не понял, о чем идет речь. Я думал, что это всего лишь буквы.
Священник вздрагивает от отвращения.
– А теперь я догадался: «B.Q.T.» – это «Bel Qzebu Th». Вельзевул! Одно из имен Сатаны. Посмотрите на эти барельефы, члены «GLH» поклоняются ларцу.
Глаза священника начинают гореть сумасшедшим огнем.
– Люди в розовых костюмах тоже ищут ларец, они хотят присвоить дьявольского дракона, обладающего таинственной силой. Посмотрите на фрески: как только ларец открывается, все умирают. И посмотрите на их лица, увидев «Bel Qzebu Th», они теряют рассудок!
Он хватает Исидора за ворот рубашки и трясет.
– Теперь вы знаете! Перестаньте искать «B.Q.T.», иначе вы тоже сойдете с ума! Не пытайтесь его найти! Отступитесь! Отступитесь!!!
Он делает шаг назад, часто крестится, его глаза блуждают.
–
89
Столетняя война с англичанами подходила к концу, французы мечтали о завершении темных и жестоких времен, они жаждали смеха и веселья. И группа студентов факультета права решила возродить древний праздник Сатурналий.
Этот праздник был посвящен богу Сатурну и, согласно мифологии, освобождал людей. Во время Сатурналий забывали о социальных различиях. На целый день все вставало с ног на голову: рабы не подчинялись хозяевам, без страха разговаривали с ними, критиковали и даже могли потребовать, чтобы хозяева прислуживали им. Дети не слушались родителей, жены – мужей, граждане – руководителей общества. Отменялись публичные казни, закрывались суды и школы, никто не работал.
Ни приказывать, ни наказывать в этот день было нельзя.
Чтобы приблизить праздник к французским традициям, его переименовали в «День шутов». Очень быстро он стал популярен в народе. Раз в год простые люди могли снять напряжение, бедные и слабые могли забыть на время о тяготах повседневной жизни. И даже взять реванш. Праздник широко отмечали каждый год в феврале. На виселицах болтались куклы, изображающие влиятельных людей, все плясали и пили.
Популярность «Дня шутов» обеспокоила церковь и знать, которым не нравилось народное веселье, грозившее перейти в настоящий бунт. Папа Римский запретил праздновать «День шутов» под страхом отлучения от церкви.
Но нашлась группа молодых людей, которые не собирались отказываться от праздника. Это были студенты юридического факультета университета, которому покровительствовал орден Святого Михаила. Они назвали себя «Беззаботными ребятами».
Они и раньше отмечали день своего святого покровителя, ставя сатирические пьесы, в которых издевались над политиками. С их легкой руки день святого Михаила стал «Днем шутов». Студенты наряжались королевскими шутами, надевали желто-зеленые костюмы, колпаки с бубенчиками и ослиными ушами, потрясали шутовскими жезлами.
Их ежегодные собрания разгоняла конная полиция.
Предводитель «Беззаботных ребят», Франсуа Вийон, отличался особенно буйным нравом. В 1455 году во время «Дня шутов» он ранил священника. В следующем году участвовал в краже со взломом. Сообщник выдал его под пыткой. Франсуа Вийон бежал из Парижа в Анжер, где начал писать длинные поэмы: «Баллада о противоречиях», «Баллада о поговорках», «Баллада о мелочах».
Одновременно Франсуа Вийон продолжал воровать. Его поймали, посадили в тюрьму Шатле, пытали и приговорили к повешению. Ожидая смерти, он написал «Балладу о повешенном».
Однажды к нему в камеру пришел незнакомец в сиреневом одеянии.
– Ты помнишь меня? – спросил он.
Лицо Франсуа Вийон осветилось улыбкой.
– Уильям Алесис! Ты участвовал в «Дне шутов». Тебя еще называли Шотландцем!
Перед ним действительно стоял один из «Беззаботных ребят». Только уже с бородой и седыми волосами. Товарищи обнялись и начали вспоминать старое доброе время, когда они вместе смеялись над скрягами. Гость сделал Франсуа Вийону предложение. Зная, что тот хорошо пишет, он попросил его отныне посвятить себя не поэзии, а сатире.
– Но я никогда не сочинял ничего подобного. У меня не получится! – воскликнул Франсуа Вийон.
– Да ладно! В жизни ты веселый, а стихи пишешь грустные. Пиши весело, и я обещаю спасти тебя.
5 января 1463 года Уильям Алесис сумел освободить Франсуа Вийона. Смертную казнь заменили десятилетним изгнанием из Парижа.
Вийон уехал в Бретань.
