Байкал – вроде одно из самых русских слов: славное-де море, священный (!) и все такое прочее. Но вот ведь странно: всерьез о русском происхождении слова никто не говорит. Связывают его то с тюркоязычными якутами (на языке которых «Байкель» означает «богатое озеро», см.: «Иссык-Куль – теплое озеро», «Кара-Куль – черное озеро»), которых, говорят, отсюда прогнали буряты, то с бурятами и моноголами, для которых «Байгал» – значит «природный», «естественный», «натуральный», «существующий».

Первое упоминание о великом озере относится к 119 году до нашей эры: в китайском документе, сохранившемся до наших дней, Байкал назван словом «Пехай», которое можно прочесть и как «Бейхай» («Северное море», в переводе с китайского). Речь идет о записке Суй Гао Фаня о тюрках Сибири, которые были китайскими вассалами аж до самого Байкала.

Из европейцев первым упоминает о Байкале знаменитый путешественник XIII в. Марко Поло.

Из русских бумаг первая содержит строчку про Байкал: «Роспись имянная рекам и новым землицам и князцом, с которых государев ясак збирается в Енисейской острог» (1630).

А вообще тут жили когда-то – в бронзовом веке – скифы, от которых остались знаменитые «летящие олени»; правда, не те знаменитые золотые, но высеченные в камне. Скифов прогнали отсюда гунны, тоже боевой народ. Далее земли захватили кочевники сяньби, прямые предки монголов, которые когда-то были под гуннами, а потом восстали, – тоже мне сепаратисты, бля.

Далее Забайкалье вошло в состав государства Чингисхана и его наследников. В тех краях разрыто немало захоронений монгольских аристократов, а в них – золотые нагрудные пластины с профилями соколов и волчьих голов; это армейские жетоны. Где-то в этих краях были родовые кочевья Темучина – Чингисхана, здесь кочевали меркиты, с которыми у главного монгольского гаранта были серьезные разборки. После окрестности Байкала стали окраиной китайско-монгольской империи Юань. Потом тут в силу вошли буряты, которые то и дело восставали против монголов, и их соседи тунгусы. Забавно, что бурятов называли «братские люди». Иногда даже «братцкие». Кукла Братц, знаете такую? Опять у нас идею украли.

Жили-жили тут коренные азиаты, и только в XVII веке до Байкала добрались русские (а я вам все про русский патриотизм толкую, при том что русские на Байкал «понаехали»; да, есть нестыковочка, пардон). В 1643 году на озеро вышел выступивший из Верхоленского острога отряд стрелецкого головы Курбата Иванова – «26 служилых, 48 промышленных и гулящих людей, имея проводником тунгусского князца Можеула». Встреченные буряты стали «миритца», то есть сопротивления не оказали и согласились платить ясак, и потому люди Курбата «тех братцких людей не воевали». Буряты стали подданными русской короны. Этот Курбат закрепил за озером привычное название; заменил бурятское «г» на русское «к» – думаю из-за фрикативности казачьего «г», при котором название звучало бы не то «Байгал», не то «Байхал», не то «Байал», – чтоб не было разночтений.

Видите, здесь простодушно, без оглядок на политкорректность, излагается схема колонизации. Приехали белые, как их ни назови: казаки, первопроходцы, братва, – а смысл один: они сделали туземцам предложение, от которого те не смогли отказаться. (Или вы нам платите, или мы вас мочим.) Курбат Иванов действовал по простой логике: добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем одним только добрым словом. Теперь мы говорим о добровольном вхождении бурятов в состав России – и даже не без некоторых на то оснований.

Ну а дальше пошло-поехало. Первое литературное описание Байкала дал в своей знаменитой книге протопоп Аввакум – он переплыл озеро возвращаясь из ссылки в 1662 года:

Готов подписаться под каждым словом Аввакума – за исключением нерп и зайцев, которые мне там на глаза не попались.

Путешествуя по байкальским местам, можно ностальгически посетить поселок с названием Большие Коты, что перед горой Скрипер, в Сенной пади. Там заброшенный золотой прииск купца Патушинского, – ну, помните, «по диким степям Забайкалья, где золото роют в горах», и вот в этих степях с горами роют драгметалл с 1842 года.

До революции на дикие берега Байкала ссылали политических, таких как декабристы Кюхельбекер, Бестужевы, участники польского восстания 1863 года Черский, Дыбовский, Годлевский и многие другие. Если смотреть шире, не только на байкальские берега, а на всю иркутскую губернию, то тут жили на химии еще и Бестужев, Трубецкой, Волконский, Лунин, Раевский, оба Муравьева, Панов, Одоевский. А позже пожили в ссылке и такие заслуженные пассажиры как Молотов, Фрунзе, Куйбышев, Орджоникидзе, Дзержинский и сам Сталин. Почему их там не приморили? Ведь все было просто… Проклятый царизм проиграл войну с международным терроризмом самым жалким образом, он играл просто в поддавки. До сих пор расхлебываем. Самое жесткое указание, которое сумел на этот счет дать Николай II, было мягкое и идиотское: «Теперь же приступить к необходимым устройствам на о. Ольхоне, совершенно освободив остальные местности Сибири от поселения преступного элемента». Бредовая идея, на каких и стоят часто русские национальные проекты. Планировалось поставить на байкальском острове 16 тюрем и в каждую посадить по 8000 человек. Идею похоронили из-за дороговизны: зэк на острове обходился казне вдвое дороже, чем в обычном материковом остроге. А нефть тогда еще была, считай, дармовая, так что вместо зэков край стали заселять вольные.

Смешно, что вслед за протопопом Аввакумом, декабристами и большевиками зэковскую эстафету подхватили японские военнопленные, которые тут валили лес, строили железную дорогу Тайшет – Братск и впервые в истории Иркутска заасфальтировали там улицу – им. Карла Маркса. Они же пустили первый в городе трамвай… Как грамотно чекисты использовали японский талант к внедрению новых технологий! И очень рачительно: аж до самого, заметим, 1956 года. Дальше уж никак нельзя было, достала международная общественность. Не то был бы у нас от Байкала до Тихого океана цветущий край вместо дикой таежной пустыни, как сейчас.

Однако мы отвлеклись, вернемся все-таки к нашим баранам.

За казаками-землепроходцами, которые прибыли сюда добровольно (при том что иные в таких случаях шли в рискованные рейды, чтоб спастись от верной виселицы на старых, исконно русских землях, по той же схеме, по которой в конце ХХ века хулиганы спешили записаться в Советскую армию), на байкальские берега стали ссылать старообрядцев (их еще называли «семейскими»), а дальше – с конца XIX века – сюда потянулись крестьяне-переселенцы. Ну, староверы и переселенцы ехали со своими самоварами, а вот казаки и прочие авантюристы скучали без женского внимания. В похожей ситуации британским каторжникам, сосланным в дикую Австралию, отправляли набитые белыми проститутками парусники (эту схему я бы назвал «Анти-Ассоль»), и на новом континенте создавались новые счастливые семьи. Как писал Маяковский – правда, по несколько иному поводу, – «где блядь с хулиганом и сифилис». Примечательно, что английским бандитам и в голову не приходило жениться на аборигенках, которых было полно! Русские же, вот поди ж ты, легко на бурятках женились. Причем настолько массово, что от таких браков даже возникла новая этническая группа – карымы. Вот что за этим стоит? Широта русской натуры, общечеловеческие ценности, которые выше бытового расизма? Благородное осознание того, что нет ни эллина, ни иудея? Цинизм – типа, баба, она и есть баба? Наплевательское отношение русских чиновников к судьбе маленького человека: еще чего, блядей ему слать за тридевять земель да на казенные деньги – обойдется как-нибудь? (Из этой же оперы и тема солдатских борделей, которые есть в самых разных армиях мира, кроме русской. А зачем солдатику баба, пусть вон молодого бойца оприходует, так оно куда нравственней.) Поди знай… Но уж так случилось. Британцы ни в Австралии, ни в Америке, ни в Индии не наплодили сколько-нибудь заметного слоя полукровок. А мы это сделали. Ну пусть даже и не от хорошей жизни, но ведь сделали же. Я часто думаю про наших вроде русаков, но с сильно выраженной узкоглазостью и скуластостью, – это вам не расистские