Когда разговор закончился, Анатолий распорядился:

– Юра, ты остаешься со мной, а вы, ребята – вперед, задания вам известны.

Антон Корицкий хотел было расспросить о подробностях предстоящего визита, но начальник группы уже листал протоколы, ища фамилии будущих визитеров. Когда они остались вдвоем с Курковым, он позвонил в службу охраны и назвал тех, кого нужно пропустить.

Ровно в одиннадцать дверь кабинета открылась и в проеме возникла грузная фигура Колобова, за которым, как две бледные тени, стояли ничем не примечательные люди: полным отсутствием каких-либо особых примет они даже походили друг на друга, хотя один был как минимум на десять лет моложе другого.

Анатолий поздоровался, внимательно посмотрел на знакомую ему троицу и твердо сказал:

– Понимаете, у нас есть определенная процедура опроса, – последнее слово он произнес не сразу, а после того, как пару секунд подбирал нужное слово. – Думаю, начнем с вас, – Сивцов указал на самого молодого из двоих сотрудников. – Надеюсь, вы не обидитесь, – обратился он больше к Колобову, чем к остальным, – если несколько минут придется посидеть в коридоре.

По лицу Сергея Сергеевича пробежала чуть заметная гримаса неудовольствия, однако, быстро справившись с собой, он поспешил заверить:

– Конечно, если дело этого требует, мы подождем, – и он, повернувшись, вынес свою фигуру из кабинета, увлекая за собой одного из подчиненных.

– Представьтесь, пожалуйста, – предлагая первому из троицы сесть, попросил Анатолий.

– Николай Иванович Петров, – ответил тот. – Заведующий сектором жизнеобеспечения зданий и сооружений.

Сивцов выполнил обычные при допросе формальности, проинформировав собеседника, что тот привлекается в качестве свидетеля по делу об исчезновении тела Ленина и смерти Яночкина.

– Скажите, – спросил он, – Борис Павлович работал в вашем подразделении?

– Да.

– Чем он занимался?

– Он отслеживал графики текущих ремонтов.

– Как он справлялся со своими обязанностями?

– Борис Павлович – человек исполнительный, именно это и требовалось в его работе. Правда, в последнее время стал сказываться возраст.

– Что вы имеете в виду?

– Наверное, склероз. Он начал забывать о поручениях, которые ему давались. Поэтому его приходилось постоянно контролировать.

– А об уходе на пенсию вы с ним не говорили?

– Пару раз говорил, но Сергей Сергеевич попросил пока не трогать старика. Естественно, и я проявлял к нему снисходительность.

– Какие у Яночкина были взаимоотношения в коллективе?

– Чисто рабочие, да у нас и не принято какое-то панибратство или, еще того хуже, совместные вечеринки.

– Он употреблял спиртные напитки?

– Я никогда не видел его выпившим или, как говорится, с похмелья.

– А позавчера он ничего не пил?

– Нет, как обычно был трезвым.

– Что вы можете сказать о графике его работы?

– Он у нас обычный: с девяти утра до шести вечера.

– Бывали случаи, что он отлучался с рабочего места?

– В этом нет никакой необходимости. Он всегда находился в своем кабинете.

– Когда Яночкин ушел с работы позавчера?

– Наверно, как обычно, в шесть часов вечера.

– Он к вам не заглядывал перед уходом, не докладывал о том, что ему нужно еще куда-то зайти?

– Нет.

– Как вы думаете, почему он оказался в тоннеле?

– У меня на сей счет нет никаких предположений. Тем более что у него без особых указаний руководства нет доступа к этому объекту.

– Состоял ли он членом какой-либо политической партии?

– У меня нет такой информации. Когда-то, как и все мы, он был коммунистом, но, думаю, сегодня это неактуально.

– Может быть, вы оказались свидетелем его встреч или телефонных разговоров, которые показались вам необычными?