— Из моей деревушки Эйнсли пришла весть о том, что среди детей разразилась лихорадка. Кэтрин, как хорошая хозяйка, собрала лекарства и травы и уехала вместе со служанкой ухаживать за больными. Когда она не вернулась к вечеру следующего дня и никого не прислала, я сам отправился туда вместе с несколькими воинами и увидел деревню сгоревшей и ограбленной. Женщин и детей увели в рабство, мужчин прикончили — всех, кроме одного старика, который и объяснил, что произошло. Он сказал, будто ему велели передать хозяину Хейвн-Касла, что валлийцы украли его жену и не желают выкупа. Просто они хотели завладеть дочерью ап-Граффида и обязательно вернут ее живой, если я не стану их преследовать.

Эдвард залпом осушил кубок и, отбросив в сторону, сжал ладонями виски.

— Иисусе! Что теперь делать? Моя милая Кэтрин в отличие от тебя, Ронуин, не привыкла к простой жизни. Она наверняка умрет! А я не смог ее защитить!

— Кэтрин сильная, — возразил Рейф. — Похитители верят, что она — дочь принца, поэтому пальцем ее не тронут.

— А вдруг они проведают, кто такая Кэтрин на самом деле?

— Вряд ли, — покачала головой Ронуин. — Никто не знает меня, кроме воинов Ситрола и монахинь в аббатстве.

Да и мало кто из англичан меня встречал. Дочери знатных людей, особенно побочные, годятся лишь для выгодных браков. Те, кто похитил Кэтрин, не знали, что мое первое супружество расторгнуто и Эдвард женился на другой. Они приняли ее за меня, а она достаточно умна, чтобы не опровергать этого. В этой части страны англичане, если и не знают валлийского, по крайней мере его понимают. А Кэтрин?

— Она довольно хорошо говорит на твоем головоломном языке, жена, — с улыбкой заверил Рейф. — У нас была няня-валлийка.

— В таком случае Кэтрин ничего не грозит. Она сумеет притвориться дочерью ап-Граффида, — заверила Ронуин. — Главное — разузнать, кто ее украл. Придется самой поехать в Уэльс и встретиться с отцом. Мой гонец попросит его явиться в Ситрол.

— Почему ты? Это я должен ехать! — рассердился Эдвард.

— Ха! — издевательски усмехнулась Ронуин. — Думаешь, отец станет с тобой говорить, Эдвард де Боло? Да он скорее придушит тебя! Ты для него ничего не значишь. Лучше возвращайся домой и найди кормилицу для моего крестника, который умрет без матери. Мы с Рейфом отправимся в Уэльс и вернем Кэтрин. Нет ничего позорного в том, что ты пока станешь охранять своих детей.

— А как же твой сын?

— У меня не хватает молока, и я уже взяла кормилицу, — печально вздохнула Ронуин. — Возвращайся домой, Эдвард, и жди известий. — Она дружелюбно похлопала его по руке, внезапно осознав, что больше не испытывает к нему ни горечи, ни гнева. — Кстати, — добавила она, — Эдвард, умоляю, не вздумай следовать за нами или мчаться в Ситрол.

Вполне возможно, похитители тебя знают. А вот ни я, ни Рейф им не знакомы. Доверься нам.

— Я всегда доверял тебе, Ронуин, — тихо промолвил он.

Ронуин покачала головой:

— Нет, далеко не всегда, но с тех пор много воды утекло.

Гнев мой остыл, и теперь я хочу благополучно вернуть твою жену. Поезжай домой. Кэтрин, наверное, волнуется за детей.

Эдвард кивнул и поцеловал ее руку:

— Спасибо…

— Пока не за что, — ответила Ронуин.

После отъезда Эдварда супруги сели за высокий стол.

Слуги подали оленину.

— Нам нужно хорошо отдохнуть, если хотим отправиться в путь завтра с утра пораньше, — заметил Рейф, обмакивая хлеб в винный соус.

— Не завтра, а послезавтра, — возразила Ронуин. — Прежде всего следует послать к принцу Ота. А потом мы с тобой и Дьюи отправимся в Ситрол.

— Втроем? — удивился Рейф.

— В крепости достаточно воинов, верных моему отцу. Мы привлечем ненужное внимание, если захватим с собой большой отряд. Такие битвы выигрываются не силой, а хитростью.

— Не думаю, чтобы твой отец был способен действовать хитро и осмотрительно, — покачал головой Рейф.

— Вполне способен… при необходимости. Ты никогда Не встречался с ап-Граффидом и не суди о нем по сплетням и слухам. Несмотря на наши раздоры, он великий человек.

Собрал воедино страну, разделенную на множество мелких владений, и держит в кулаке. Да, у него много врагов, но у какого могущественного владыки их нет? Скажешь, у твоего короля Эдуарда совсем нет недругов, готовых в любую минуту нанести удар в спину?

— Откуда простая девушка, выросшая в крепости, столько знает о сильных мира сего? — поддел Рейф.

— Хоть мужчины и считают, что женщины сплетничают дни напролет, на самом деле сами болтают больше нас. Их хлебом не корми — дай посудачить. Ну а мне оставалось только слушать, — с улыбкой пояснила она. — Кто обращает внимание на девчонку у очага? Они трещали как сороки, хвастались, распускали языки, а я искала в их словах крупицы правды. В Ситроле я не научилась ни шить, ни вязать, ни готовить. Не знала, что такое хорошие манеры, не умела молиться, играть на музыкальных инструментах, вести учтивую беседу. Зато овладела мечом и луком не хуже любого рыцаря. И поняла, как правят мужчины и что побуждает их добиваться власти. Для женщины такие знания, как правило, бесполезны, но они помогут мне добыть свободу твоей сестре.

— Пожалуй, — медленно выговорил Рейф, — мне стоит опасаться тебя, Ронуин, дочь Ллуэлина. Я ни чего не ведал о твоей матери, зато достаточно наслушался об отце, и, должен сказать, ты его истинное дитя.

— Верно, — вздохнула она, — так и есть, хотя я всю жизнь этому противилась. — Она взяла его за руку и принялась слизывать соус с пальцев. — Нам придется пробыть в пути несколько ночей, и, предупреждаю, в Ситроле негде уединиться.

Их глаза встретились. Рейф отнял руку, взял кубок и, набрав в рот крепкого вина, притянул ее голову к своей, а потом осторожно влил напиток в губы Ронуин. Их языки сплелись в озерце хмельного напитка, и у Ронуин закружилась голова. Прошло несколько долгих минут, прежде чем Рейф поднял голову и прошептал:

— Ты стала слишком смирной, жена. Есть много мест помимо постели, где мужчина и женщина способны утолить свою жажду.

Он взял ее за руку и подвел к очагу. Ронуин ужаснулась.

— Слуги! — едва выдавила она, когда он толкнул ее на овечью шкуру, разостланную у огня.

— Я никого не вижу, — возразил Рейф, сунув руку ей под юбку и лаская бедро.

— Флинт! — возразила она, указывая на спящего пса.

— Он нас поймет, — тихо заверил Рейф, прижимая ее к полу.

Его пальцы наконец нашли то, что искали, и принялись терзать чувствительную плоть.

— Рейф! Нельзя! Только не здесь!

Святая Мария, это было так чертовски возбуждающе и опасно! Что, если их застанут?

— Это наш дом, и мы здесь хозяева, — заметил Рейф, прочитав ее мысли. Он знал, что, несмотря на протесты, она наслаждалась каждой минутой их близости, поскольку ее лоно уже увлажнилось любовным эликсиром. Бесцеремонно задрав юбки ей до талии, он одним гибким движением скользнул в гостеприимную пещерку.

— Это грех! — пролепетала она. «О Боже, как приятно чувствовать его в себе!»

И Ронуин унеслась к небесам. Зеленые глаза блаженно жмурились в предвкушении того, что ждало ее впереди.

— О Рейф… — прошептала она.

Рейф улыбнулся. Бесстыжая валлийская потаскушка, которую он обожает всем своим существом!