не понимали друг друга.
– А с этой женщиной, ты думаешь, найдешь взаимопонимание?
– Но это ведь чисто риторический вопрос, мама! Она отбывает пожизненное заключение в каторжной тюрьме.
– Откуда ты хочешь ее вызволить.
– Ты говоришь так, словно я пытаюсь подтасовать факты!
– Нет, Михаэль, такого ты никогда не сделаешь. Я в этом уверена. Прости, если это так прозвучало. – Фрау Штурм загасила сигарету. – Давай, рассказывай все по порядку.
Он поведал ей все, что пережил, и она задумчиво выслушала его.
– Ну конечно, – сказала она, наконец, – то, что Кайзер захотел уничтожить все вещи, напоминающие об убийстве своей супруги, вполне понятно. В этом его никак нельзя винить.
– Я и не собираюсь. Но поразительное сходство между его любовницей и Лилиан Хорн – нет ли тут какой связи?
– Может, он питает слабость к такому типу женщин!
– Преступление, однако, могло быть спланировано ими обоими. Ведь Курт Кайзер мог вполне сознательно скомпрометировать тогда Лилиан Хорн тем пресловутым разговором в своем кабинете.
– Ты думаешь, он специально включил селектор? – спросила мать, не пропускавшая в свое время ни одного репортажа из зала суда.
– Вполне может быть. Я не хочу утверждать, что он непременно хотел подставить Лилиан Хорн. Его устроило бы больше всего, если бы прошла версия самоубийства Ирены Кайзер. Но на случай, если это не пройдет, и дела примут неприятный поворот, и если его возлюбленную кто-нибудь видел в ночь убийства вблизи его дома, свидетель с чистой совестью поклялся бы, что узнал Лилиан Хорн. Была сделана ставка на поразительное сходство женщин.
– Значит, знаменитый телефонный звонок тоже был фиктивным?
– Да. Это было легче всего. Любая особа с голосом без акцента или каких-либо других особенностей речи, могла выдать себя по телефону за Лилиан Хорн.
– Гм, гм, – задумчиво протянула фрау Штурм, – не так уж и глупо. Ведь все знали, что убитая ненавидела Лилиан Хорн.
– Можно даже пойти дальше и представить, что Кайзер сознательно направлял ревность своей больной жены в этом направлении.
– Твоя версия выглядит притянутой за уши, – сказала мать.
– Ничуть, – возразил он.
– Тебе, конечно, лучше знать! – Она заставила себя улыбнуться. – Но разумно ли будет, что именно ты…
– Ум это не самое главное в жизни, – оборвал он ее неожиданно резко и довольно жестко, – есть и другие ценности. А теперь, пожалуйста, давай ужинать.
Ни слова не говоря, она поднялась и ушла на кухню. Впервые их прежние гармоничные отношения дали трещину. Она почувствовала, как сын ускользает от нее, и хотя уже давно была готова к этому, в ней все отозвалось сильной болью.
32
Михаэль Штурм очень удивился, что адвокат ван Борг принял его не один. Хозяин дома тут же познакомил молодого криминалиста с Томасом Керном.
– Пожалуйста, не стесняйтесь в моем присутствии, – попросил господин Керн, крепко пожимая руку Михаэлю, – я заинтересован в судьбе Лилиан и готов сделать все возможное, чтобы вытащить ее из тюрьмы.
Бывший муж Лилиан был худым, слегка сутулым мужчиной, с резко обозначенными складками вокруг рта.
Доктор ван Борг предложил гостям поудобнее расположиться в уютном, хотя и несколько мрачноватом кабинете и поставил на столик бутылку коньяка и бокалы.
– Вы действительно можете совершенно открыто говорить в присутствии господина Керна, – заверил он Штурма, – иначе я не пригласил бы его на наше маленькое совещание.
– Охотно верю, – сказал Михаэль Штурм, но его голос звучал явно неискренне.
Роль Томаса Керна казалась ему загадочной. Он, правда, знал, что Лилиан Хорн была замужем, но на процессе даже не упоминалось имя ее мужа. Ситуация показалась ему более чем странной.
Доктор ван Борг почувствовал его нерешительность.
– Вас что-то беспокоит? – поинтересовался он.
– Насколько я знаю, – начал Михаэль Штурм с некоторым колебанием, – Лилиан Хорн была разведена по ее вине. Следовательно, она, пожалуйста, не обижайтесь на мою прямолинейность, господин Керн, поступила с вами несправедливо, причинив вам боль.
– Я любил ее.
– Не сомневаюсь в этом.
– А в моем намерении помочь ей? – Томас Керн взглянул на него, и в уголках его губ промелькнула улыбка.
