достаточно близко, чтобы заметить, как крепко она сжала ее и как засверкали при этом ее глаза. Он повел ее к фиакру. Я слышал ее умоляющие слова. Если бы он согласился немного проводить ее! Но Лютард серьезно покачал головой. Он уплатил кучеру, поклонился девушке и ушел. Я увидел, как выражение лица девушки сразу же резко изменилось. Это была ловушка, которой ему посчастливилось избежать. Более тревожные минуты пережил я ночью, когда он возвращался пешком с Ке д'Орсе домой. Я видел, как четыре темных фигуры следовали за ним, и заметил ожидавшее на углу авто. Осторожность вынудила меня предупредить их, каковы бы там ни были их намерения. Услышав выстрелы, прозвучавшие над самыми их ушами, они обратились в бегство. Я показал свой значок подоспевшему полицейскому, и он тотчас же подозвал машину. Лютард, убедившийся, наконец, что его враги не шутят, послушался моего совета, и я остался при нем в качестве секретаря.

Следующие два-три дня были совершенно спокойны. Потом случилось то, что мы давно уже предвидели. Это произошло в шесть часов вечера, когда я сидел в комнате Лютарда у письменного стола, делая вид, что просматриваю какие-то бумаги. Слуга принес письмо, которое министр быстро прочел и передал мне. Оно было написано на бланке министерства иностранных дел и подписано занимающим один из важнейших постов лицом. Смысл содержания был приблизительно следующим:

«Податель сего письма заслуживает абсолютного доверия. Ему поручено устно передать очень важное сообщение, и в интересах обеих сторон отнестись к этому с серьезнейшим вниманием».

– Навряд ли это письмо подделано, – сказал Лютард.

– Так, по крайней мере, кажется.

– Впустите человека, принесшего это письмо, – приказал Лютард своему слуге.

Маленькая случайность явилась причиной того, что я вернулся к своему шпионскому посту, как называл его господин Лютард. Я хорошо сделал, так как, к моему удивлению, в комнату вошла Дженет.

– Вы привезли это письмо, мадам? – спросил он, держа его в руках.

– Собственно, привезла его не я, – ответила она, опустившись в кресло, которое он предложил ей, и слегка склонившись над его письменным столом.

– Сюда должен был прийти мой муж. Он передал бы вам одно устное сообщение, составляющее его миссию, но вчера вечером с ним случился припадок его старой болезни – подагры, и он совершенно не в состоянии пошевельнуться. Он поручил мне попросить вас, принимая во внимание серьезность событий, оказать ему честь своим посещением в его отеле. Он очень сожалеет, что вынужден просить вас об этом, но врач запретил ему вставать с постели; вот свидетельство от врача.

– Я сейчас же поеду к нему, мадам, – сказал Лютард, кладя в сторону принесенное ею письмо.

– Внизу ждет авто, которым я сюда приехала, – продолжала она, – но вы, вероятно, предпочитаете поехать в вашем собственном?

– Это необязательно. В каком отеле вы остановились?

– В гостинице «Наполеон», на улице Траншар.

Министр отступил на шаг. Я тоже был поражен. Этот квартал пользовался в Париже самой дурной репутацией.

– Но, сударыня, – сказал он, – местность, в которой расположена улица Траншар, ни в коем случае не подходящее…

– Да, поэтому-то мой муж так сожалеет, что вынужден пригласить вас туда. Лицо, приславшее моего мужа, очень озабочено тем, чтобы никто в Париже не знал о его приезде, и мой муж намеренно выбрал эту гостиницу, в которой он часто останавливался во время войны, когда работал тайным агентом. Но если вам все-таки неприятно показаться в этой местности, он готов приехать сюда в санитарной карете.

– Этого я не могу допустить. Я, само собой разумеется, поеду с вами.

Он позвонил.

– Проводите эту даму к ее машине, – приказал он вошедшему слуге, – и тотчас же принесите мне пальто и шляпу.

Подходя к двери, Дженет прошла совсем близко от меня. Она была снова такой, как встарь. Спокойная, уравновешенная и рассудительная. Ничто не выдавало ее радости по поводу успеха. Она играла роль озабоченной супруги, предпринявшей важный шаг ради своего мужа.

Когда она ушла, я вышел из засады.

– Что же? – сказал Лютард, вопросительно поглядев на меня.

– Все в точности совпадает с моими предположениями.

Лютард, бывший по природе чрезвычайно доверчивым человеком, посмотрел на меня с изумлением.

– Вы хотите сказать, что эта женщина обманывала меня?

– Это жена известного английского преступника. Все, что она вам рассказала, кажется вполне вероятным, и все же эта история совершенно невозможна. Где письмо, которое она принесла?

Министр стал искать на столе среди своих бумаг, и я видел, как он улыбался.

– Ваши поиски совершенно напрасны. Я видел, как она сунула его к себе в карман.

– Что же теперь остается делать? – спросил он.

– Пусть она обождет пару минут, потом пожалуйте с ней по указанному адресу, но только туда. Я позвоню Эниссону и буду там прежде вас. Если мы притворимся, что верим ей, нам удастся раскрыть этот заговор. Я даю вам слово, что вы не подвергнетесь никакой опасности.

– Я не боюсь, – ответил Лютард, нахмурившись.

– Я имел в виду только ваше доброе имя, – ответил я. Обождав несколько минут, Лютард пошел к автомобилю и уехал вместе с Дженет. Непосредственно после этого за мной заехал на своем авто Эниссон,