охлажденные «Милки Вэй», которые она припасала специально для него).

– Могу я одолжить ваш стул?

Он поднялся и даже подал руку, жестом, по ее мнению обусловленным скорее любопытством, чем любезностью. Кто-то вырубил музыкальный автомат, и Кэрри прервала свою балладу. Взгромоздиться на сиденье, возможно, было не лучшей идеей, так как у нее подгибались коленки, но, раз уж она решилась, нужно все сделать правильно, чтобы все ее видели и слышали.

Мег заговорила в гнетущей тишине:

– Знаю, сию минуту все вы меня ненавидите, и с этим ничего не поделаешь.

– Можешь убраться отсюда к черту! – выкрикнул какой-то крысеныш из бара.

Тори хлопнула по ноге:

– Заткнись, Лерой. Дай ей сказать.

Брюнетка, в которой Мег опознала мать Хантера Грея, тут же встряла:

– Мег уже достаточно наговорила, и теперь мы все остались на бобах.

Женщина, сидевшая рядом с ораторшей, привстала:

– Наших деток тоже обездолили. Можем поцеловать на прощание всякие школьные усовершенствования.

– Черт с ними, со школами! – влез еще один завсегдатай бара. – А что насчет рабочих мест, которые мы не получим из-за нее?

– Из-за Теда, – подхватил его закадычный друг. – Мы ему доверяли, а смотрите, как вышло.

Недружелюбный ропот при упоминании Теда убедил Мег, что она на правильном пути. Леди Эмма попыталась вступиться за мэра, но Кенни усадил жену обратно. Мег оглядела толпу.

– Потому я и здесь, – выпалила она. – Чтобы поговорить о Теде.

– Что ты можешь добавить о нем такого, чего мы не знаем, – глумливо скривился первый крикун у стойки.

– Так уж и ничего? – парировала Мег. – А как насчет того, что Тед Бодин вовсе не совершенство.

– Ну, теперь это не новость, – вставил второй, озираясь по сторонам в поисках поддержки и легко находя оную.

– Вы давным-давно должны были это понять, – настаивала Мег. – Но постоянно оценивали его по более высоким стандартам, чем самих себя. Он настолько хорош во всех областях, что вы совсем упустили из виду тот факт, что он такой же человек, как и все мы, и не всегда может сотворить чудо.

– Все было бы путем, если бы не ты! – стрельнул кто-то сзади.

– Абсолютно верно, – кивнула Мег. – Вы тупые деревенщины! Совсем не соображаете? После ухода Люси, Тед пропал. – Она дала этой мысли секундочку на укоренение. – Я углядела свой шанс и занялась им. С самого начала Тед целиком был в моих руках. – Мег попыталась скопировать ухмылку гаденыша у стойки. – Никто из вас и представить не мог, что женщина способна крутить Тедом. Но я начинала с кинозвезд и рокеров, так что поверьте: он оказался плевой добычей. А после, когда игра наскучила, я бросила его. Он к такому не привычный и немного тронулся. Так что вините во всем меня. Но не смейте осуждать Теда, потому что он не заслужил этого дерьма. – Она почувствовала, что кураж улетучивается. – Он один из вас. Лучший из вас. И если вы не дадите ему это понять, то заслуживаете все, что имеете.

Ноги начали трястись так сильно, что Мег с трудом спрыгнула со стула. Она не оглядывалась, не искала взглядом Тори или Трэвелеров, чтобы попрощаться с ними – единственными, кто что-либо значил для нее здесь. Вместо этого Мег слепо бросилась к выходу.

Последним символом города, одновременно любимого и ненавистного, стал далекий проблеск реки Педерналес и знак, отразившийся в зеркале заднего вида:

Темные тучи сгустились над Уинеттом. Тропический шторм, нагрянувший со стороны залива, наводнил реку и снес мост на Команчи-роуд. Неожиданно рано начался простудный сезон, и почти все дети заболели. «Раустэбаут» закрылся на три недели, и в тот же день сломались оба городских мусоровоза. Пока жители пытались оправиться от этих напастей, Кенни Трэвелер растерял весь кураж у восемнадцатой лунки на поле «Вистлинг Стрейтс» и вылетел из чемпионата Профессиональной Ассоциации Гольфистов. А хуже всего то, что Тед Бодин сложил с себя полномочия мэра. Ушел в отставку как раз в то время, когда был особенно необходим. Одну неделю отступник провел в Денвере, следующую – в Альбукерке. Он колесил по всей стране, помогая городам оптимизировать потребление энергии, но не задерживался в родном Уинетте.

Повсюду царило уныние. Прежде чем уехать на первый курс в Техасском Университете, Хейли Киттл разослала множество сообщений по электронной почте с детальным свидетельством очевидца, как Спенсер Скипджек приставал к Мег Коранде, купавшейся в заводи позади старой лютеранской церкви. Теперь все узнали, что произошло на самом деле, и совесть не позволяла горожанам винить Теда за избиение Спенса. Жаль, конечно, что все так обернулось, но Тед, разумеется, не мог спустить мерзавцу подобное непотребство. Один за другим образумившиеся пытались объясниться с ним, когда низвергнутый защитник заезжал в город, но тот только вежливо кивал и улетал на следующий же день.

«Раустэбаут» наконец-то открылся, но даже когда Тед оказывался поблизости, он не заходил. Зато некоторые утверждали, что видели его ошивающимся в «Швалюге Джоне» – убогой пивнушке на границе округа.

– Он развелся с нами, – плакалась Кайла Зоуи. – Он развелся со всем городом!

– И это наша чертова вина, – убивалась Тори. – Мы требовали от него слишком многого.

По сведениям из хорошо информированных источников, Спенс и Санни вернулись в Индианаполис, где Санни зарылась в работу, а Спенс подхватил опоясывающий лишай. К пущему удивлению, Спенс прекратил переговоры с Сан-Антонио. Говорили, что, подвергнутый остракизму со стороны жителей Уинетта, он утратил интерес к мелкой рыбешке в большом пруду и забросил свои планы о гольф-курорте где бы то ни было.

За всеми этими потрясениями, люди почти забыли о конкурсе «Выиграй уикенд с Тедом Бодином», пока Комитет по реконструкции Уинеттской публичной библиотеки не напомнил, что торги заканчиваются ровно в полночь 30 сентября. Решающей ночью комитетчицы собрались в одноэтажном офисе Кайлы, чтобы отпраздновать знаменательное событие и заодно выказать Кайле свою признательность за то, что та продолжила вести онлайновый аукцион, даже когда отец лишил ее возможности повышать ставку.

– Без тебя мы бы с этим не справились, – сказала Зоуи, устроившаяся на хепплуайтовском диване напротив рабочего стола Кайлы. – Если удастся возобновить работу библиотеки, повесим мемориальную табличку в твою честь.

Кайла недавно обновила офис тканевыми обоями и неоклассической мебелью, но Тори предпочла сесть на полу.

– Зоуи хотела разместить дощечку в детской секции, но мы проголосовали за полки, посвященные моде. По всем расчетам, большую часть времени ты будешь проводить именно там.

Гостьи мрачно переглянулись, напомнив Кайле, что ей только и остается читать о моде, вместо того чтобы продвигать новейшие стили в собственном бутике, о котором она мечтала. Тори вовсе не хотела быть бестактной, поэтому она встала, налила мохито для Кайлы и восхитилась, как сияет кожа подруги после