– Мне вы ужасно понравились в «Скип и Скутер», – объявил он.

– Спасибо.

Жаль, что она не нравится людям в других картинах!

Водитель седана вышел и уложил чемоданы в багажник, после чего мужчины уселись в фургон и укатили. Джорджи и Брэм остались одни. Лунный свет падал на его волосы.

– Они не будут молчать, – нервно пробормотала Джорджи. – Ты и сам это знаешь. Слишком пикантная история!

– К тому времени как она выплывает на свет, мы уже будем дома.

Дома…

Джорджи не представляла, как они разместятся в ее маленьком съемном домишке. Придется побыстрее найти другой, достаточно большой, чтобы они виделись как можно реже.

Открыв дверцу машины, Джорджи взглянула на часы. Два. Прошло всего двенадцать часов с той минуты, как она проснулась и обнаружила, что попала в ужасный переплет.

Брэм уселся за руль. Оказалось, что он ездит быстро, но осторожно.

– Друг через пару дней приведет мою машину в Лос-Анджелес. Если нам повезет, именно столько времени пройдет, прежде чем все сообразят, что мы уехали.

– Нам нужно где-то жить, – сказала Джорджи. – Я попрошу моего риелтора что-нибудь найти, и побыстрее.

– Мы будем жить у меня.

– У тебя? Я думала, ты оккупировал пляжный домик Трева в Малибу.

– Я приезжаю туда, только если хочу убраться подальше.

– От чего? – Она сбросила босоножки. – Погоди! Кажется, Трев говорил, что ты живешь на квартире?

– А что плохого в квартирах?

– Плохо то, что они маленькие.

– Ты всегда была таким снобом?

– Я не сноб. Не можем же мы ежедневно сталкиваться нос к носу!

– Да, нам придется тесновато в одной спальне. Хотя спальня достаточно велика.

Джорджи полоснула его яростным взглядом.

– Мы не будем жить в квартире с одной спальней!

– Не живи, если не хочешь, но это моя квартира и я никуда не уйду.

Теперь она поняла. Именно таким образом он намеревается все уладить. Для него существует только два мнения: его и неправильное. Он не потерпит никаких возражений.

Голова болела, шея затекла, но Джорджи не видела смысла спорить о чем-то, пока они не добрались до Лос-Анджелеса. Она отвернулась и закрыла глаза. Легко решить, что отныне станешь хозяйкой своей жизни. Куда труднее претворить этот план в жизнь.

Она проснулась на рассвете. Оказалось, что во сне она прислонилась к двери, и теперь шея окончательно перестала гнуться.

Они проезжали по извилистой улице, застроенной жилыми домами, почти скрытыми густой зеленью.

Брэм посмотрел на нее. Если не считать густой щетины, бессонная ночь никак на нем не сказалась.

– Где мы? – нахмурилась Джорджи.

– На Голливудских холмах.

Они проехали высокую изгородь из фикусов, сделали поворот и оказались на подъездной аллее, по обе стороны которой стояли каменные колонны. Впереди показался большой рыжеватый каменный дом в испанском колониальном стиле. Бугенвиллея обвивала «фонарь» с шестью арочными окнами, дикий виноград поднимался по круглой двухэтажной башне, возвышавшейся на одном конце дома.

– Я знала, что ты лжешь насчет квартиры.

– Это дом моей подружки.

– Твоей подружки?!

Он остановился перед входом и выключил мотор.

– Тебе придется объяснить ей, что произошло. Будет лучше, если она услышит историю от тебя.

– Хочешь, чтобы я объяснила твоей подружке, почему ты женился?!

– Предпочитаешь, чтобы она все прочла в газетах? Не считаешь, что я должен быть более внимателен к любимой женщине?

– Ты в жизни никого не любил. И с каких пор у тебя только одна подружка?

– Все на свете бывает в первый раз.

Брэм отстегнул ремень безопасности и вышел из машины.

Джорджи поспешила за ним к одноэтажному крыльцу с аркадами, выстланному синими и белыми испанскими изразцами. Несколько терракотовых цветочных горшков стояли между тремя маленькими скрученными каменными колоннами того же рыжеватого цвета, что и штукатурка.

– Мы никому не скажем правду об этом, – прошептала она. – Особенно женщине, которая, что вполне понятно, непременно захочет отомстить.

Брэм ступил на крыльцо.

– Если она относится ко мне так же серьезно, как я думаю, значит, будет держать рот на замке и ждать, когда все закончится.

– А если нет?

Брэм поднял бровь.

– Давай будем честны, Скут. Ты знала хоть одну женщину, которая не питала бы ко мне серьезных чувств?

У Брэма был ключ от дома. Значит, он либо жил с девушкой, либо проводил здесь много времени. Что же, этим объясняется то обстоятельство, что ему вполне хватало квартиры с одной спальней.

Джорджи последовала за ним в холл с бронзовыми бра и стенами цвета пергамента.

– Тебе следовало заранее рассказать мне о ней.

Вместо ответа Брэм кивком показал в глубь дома.

– Кухня вон там. Ей понадобится кофе. Свари, а я пока ее подготовлю.

– Брэм, это неприлично. Говорю тебе как женщина, что…

Но он уже взбегал по лестнице. Джорджи опустилась на нижнюю ступеньку и спрятала лицо в ладонях. Подружка. Брэма всегда окружали красивые женщины, но она никогда не слышала, чтобы он с кем-то связал свою жизнь.

Теперь она жалела, что оборвала Трева, когда тот попытался сплетничать о романах Брэма.

Наконец она встала и огляделась. У этой подружки безупречный вкус дизайнера. Хотя в мужчинах она не разбирается. В отличие от многих зданий в стиле испанских асиенд здесь были деревянные полы, казавшиеся теплыми и гладкими, как в деревенских домах. И мебель была удобной, обтянутой тканью приглушенных тонов, с индейскими подушками и тибетскими покрывалами охристых, оливковых, ржавых, золотистых и серых цветов. Ряд высоких стеклянных дверей, выходивших на заднюю веранду, пропускал первые утренние лучи, которые ярко освещали пышные деревца лимона и кумквата, в декоративных керамических горшках. В античной оливковой урне росла роскошная лоза, которая вилась по одной стороне камина и тяжелой каменной каминной полке, украшенной мавританской резьбой.

Стены на хорошо оборудованной кухне были грубо оштукатурены, полы выложены рыжеватыми, с голубыми прожилками, изразцами. Над центральным «островом» висела люстра с оловянными абажурами. Шесть арочных окон в «фонаре», который Джорджи видела, подъезжая, образовали зону для завтрака.

Отыскав кофеварку, она сварила кофе. Пока что не было слышно криков скандала, но это только вопрос времени.

Она отнесла свою кружку на крытую веранду. Филигранные металлические фонари, мозаичные столы с гнутыми железными ножками, резная деревянная ширма и мебель с цветастой обивкой из мавританских и