– Мы обсудим вопрос, что называется, жизни и смерти. Во-первых, – начал он, придвинув поближе заждавшееся его кресло, – этот самый Брюно настоящий злодей, и нужно как можно быстрее вернуть деньги, которые вы ему задолжали.

– Откуда ты знаешь? – смущенно пролепетала Эдме.

– Нужная сумма у меня есть, – вместо ответа похвалился Мишель, похлопывая себя по карману с триумфальным видом человека, у которого редко водятся деньги, и тут же грустно добавил: – Вот к чему приводит безденежье: у меня появились жесты, словечки и радости пошлого обывателя. Еще бы! Шесть месяцев я был гол как сокол! Деньги – кровь в жилах нашего века, это уж точно. Отсутствие их приводит к деградации… До чего я докатился? Брюно – чистой воды бандюга, и графиня Корона недалеко от него ушла. Без господина Лекока, можешь мне поверить, Эдме, я бы совсем пропал.

Глаза девушки наполнялись тревогой всякий раз, когда он произносил это имя. Она спросила:

Это Лекок наговорил тебе всяких гадостей про господина Брюно и графиню Корона?

– Уж не собралась ли ты защищать графиню Корона? – изумился Мишель.

– Она тебя любит, а ты ее нет. Когда мне было плохо, я думала о ней как о подруге.

– Как о подруге! – со смехом повторил Мишель. – Но сейчас речь не о ней, и к достойному господину Брюно мы вернемся чуть позже… Повторяю: все твои истории с Лекоком мне известны.

– Все!.. – эхом отозвалась Эдме.

– Все!

Девушка глядела на Мишеля потрясенным взглядом.

– Хорошо-хорошо! – поспешно заговорил он. – Давай рассуждать спокойно. С каких это пор порядочному человеку запрещено подумывать о свадьбе с порядочной девушкой?

О свадьбе? – воскликнула Эдме возмущенно, и щеки ее залились краской. – И это говоришь мне ты, Мишель?

С каких это пор, – продолжал тот развязным тоном и не сморгнув глазом, – порядочному человеку, забравшему в голову такую мысль и к тому же чрезвычайно богатому, запрещено подвергнуть эту бедную молодую девушку маленькому испытанию? Женятся ведь не на один день.

– Ты решил надо мной поиздеваться? – оскорбленно спросила Эдме.

– Ни в коем случае!

– Значит, ты уже не любишь меня?

– Я люблю тебя всем сердцем… но будь же благоразумна, моя маленькая Эдме! Клянусь, я люблю только тебя и никогда в жизни не полюблю никого другого.

В этой клятве было столько жара и искренней нежности, что девушка не смогла удержаться от улыбки.

– Остальное меня мало волнует, – вымолвила наконец она. – Все хорошо, если ты меня любишь. Тем не менее…

– Тем не менее… – повторил Мишель, следивший за реакцией девушки с чувством некоторого превосходства.

– Тем не менее, – продолжила Эдме, пристукнув ножкой, – я уже видела подобные фокусы в комедиях!

– У Мольера, разумеется, в «Тартюфе». Ты имеешь в виду Оргона?

И наш герой безмятежно расхохотался. В прекрасных глазах Эдме мелькнула искорка гнева.

– Ты сама, моя дорогая, маленький прелестный Оргон, – продолжал веселиться Мишель. – А Тартюф – это твой господин Брюно, опутавший тебя всякой ложью.

Эдме, уже пожалевшая о своем гневе, подставила ему лоб для поцелуя и заметила примирительно:

– Какое нам до всего этого дело? Поговорим о тебе!

– Вот именно, какое нам до всего этого дело! – в свою очередь, оскорбился Мишель. – Мы говорим обо мне, и о тебе – о нас! Господин Лекок послан нам Провидением!

– Ты сошел с ума! – ответила Эдме почти жестко.

– Разумеется, раз я с тобой не согласен.

– Ты сошел с ума!.. Он сказал тебе, что хотел жениться на мне?

– Хотел, он же не знал, что мы любим друг друга.

– И чтобы закрасить гнусность своих приставаний, он придумал какое-то испытание. Ты покраснел, Мишель…

– Потому что я люблю тебя… Да, он говорил про испытание с полной искренностью и глядя мне прямо в глаза.

– Ясно, глаза пришлось опустить тебе.

– Да.

– Ты сошел с ума!

Мишель встал, выпрямившись во весь свой немалый рост.

– Если он тебя оскорбил, скажи! В этом человеке последняя наша надежда, но если он тебя оскорбил, я его убью!