опередил ее и, нежно обняв, положил на постель.
Гидеон, раздеваясь, не стал отворачиваться, так что Блисс могла спокойно разглядеть его. Он был весьма недурно сложен. Однако ему не помешало бы прибавить чуток роста, да и волосы на голове могли быть погуще. Он лег, облокотясь, рядом с нею и дал волю своим рукам, которые стали гладить ее бедра, а затем забрались между ними. Его ласковые пальцы занялись причесыванием треугольного стожка из волос, который был светло-рыжим, а не черным. Гидеон заулыбался:
– Я так
– Зато они пышны по-прежнему, – парировала она, теребя его шевелюру.
– Touche,[12] миссис Спенсер.
– Меня зовут Блисс.
– А меня – Гидеон. – Нейлор был так энергичен, что она уже подняла свои бедра, готовясь принять его.
Ее рука скользнула вниз, к нему, но он сказал:
– Нет уж, хватит с тебя, ты и так много лет ублажала мужиков. – И, встав на колени, оседлал ее и стал всем своим телом скользить вверх и вниз, пока она наконец не застонала под ним. Потом он начал входить внутрь нее, поначалу осторожно и нежно, а затем все сильнее и глубже. Но лишь после того, как она добралась до вершины, которая обозначилась чередой кратких, задыхающихся содроганий, он позволил и себе пережить свой собственный миг освобождения.
Потом они лежали в объятиях друг друга, переплетаясь и не желая разрушать словами возникшую между ними близость. Наконец Гидеон нежно провел по ее волосам своей рукой, откидывая их с лица, и проговорил:
– Как удачно все-таки тебя нарекли, дорогая. В самом деле – Блисс, блеск, блаженство.
– Ну да, – отвечала она с горечью в голосе, отворачиваясь от него. – То же мне и мой первый мужчина говорил.
– А кто он был?
– Да священник наш. Представляешь, он говорил, что это – словно видеть райское сияние, переживать райское блаженство. Ну, он про свои ощущения говорил, конечно, – добавила она с издевкой.
Гидеон продолжал гладить ее по голове.
– А сколько тебе тогда было?
– Четырнадцать.
– И ты никому не сказала?
– Да кто бы мне поверил? Нет, наш священник был не из простых людей. Это был младший сын виконта. Он был счастлив в браке, трое детей, а что я? Так, дочка местного лавочника. Его жена нас застукала. Я заперлась в своей комнате и просидела там трое суток без единой крошки во рту. Когда я не стала “каяться” в своих грехах, отец выгнал меня из дому, перед этим сильно побив. Я отправилась в Лондон, а об остальном нетрудно догадаться. История не слишком оригинальная.
Гидеон наклонился к ней и поцеловал ее в шею.
– Пожалуй, ты права. Большой самобытностью твоя повесть не отличается. Что-то очень похожее, с небольшой лишь разницей, я слыхал от Анни и Грейс. А как ты сумела обзавестись собственным домом?
– Мне повезло, и меня взяли в дом высокого класса. Там прошли лучшие годы жизни – двадцать лет или чуть побольше. Там я повстречала человека – джентльмена, настоящего мужчину. Тоже младший сын благородного семейства. Он стал моим покровителем на четыре года. А когда женился, то на прощание сделал мне подарок. Вот на эти отступные и стала я устраивать свою жизнь по собственному разумению.
– Ты его любила?
– Любила. Дура была. И от любви еще сильнее поглупела.
– Не думаю я, что это было так уж глупо, – сказал Гидеон.
Блисс попыталась подняться.
– Я полагаю, что наше время истекло, господин Нейлор.
– Гидеон. Ты должна уходить?
– Я деловая женщина, господин Нейлор. И хорошо справляюсь со своим бизнесом, господин Нейлор.
– Гидеон.
– Гидеон. Я должна вернуться вниз.
– Но Кэрри кажется вполне разумной и опытной девушкой, – сказал он с усмешкой, мягко хватая ее за запястье. – А я, в конце концов, платежеспособный клиент. По-настоящему деловая женщина позаботилась бы, чтобы я… э-э… пришел еще раз. Мне здесь все больше нравится. Придется мне распрощаться с Грейс и Анни…
– У меня есть девочка, которая заставит тебя позабыть о них, Гидеон. Она юна и свежа. Когда ты вернешься, я позабочусь, чтобы тебе была предоставлена Нэнси.
– Я же говорил, что предпочитаю опытность.
– Ну, в таком случае в следующий раз ты получишь Кэрри, – сказала Блисс, собираясь сесть в постели, но Гидеон не захотел отпускать ее.
