Она засомневалась, но потом сказала:

– Разумеется. Джим, – кликнула она лакея, – будут клиенты, посылайте их к Кэрри. Она разберется.

– Слушаюсь, мадам.

– Чем могу помочь, господин Нейлор? Хотите что-нибудь узнать о Джиме? Или о моих юных дамах?

“Несомненно, лицо миссис Спенсер чрезвычайно интересно и загадочно”, – подумал Гидеон. Вот и теперь в глазах ее светилась улыбка, а губы – ах, эти губы! Он будет допрашивать и ее, и Джима, это было ему ясно, но губы ее ему забыть не удастся.

– Я намереваюсь расспросить и вас, и Джима, миссис Спенсер, но это может подождать.

– Ах, вы заинтересовались моими барышнями, господин Нейлор? Вам нравятся невинные или же опытные? Каков ваш вкус, господин Нейлор?

– Ох, миссис Спенсер, я предпочитаю опытность. Я не из тех, кого привлекает поддельная девственность, да и обычай дефлорации свежих юных дев, только что попавших в город из деревни, не одобряю, – добавил он, надеясь, что его заявление прозвучало не слишком жестко. Говорить мягким голосом не так-то сложно, подумал он про себя и ухмыльнулся, но вот удержать другую часть своего существа от перехода в более твердое состояние в обществе этой дамы – задача посложнее.

– У нас с вами, господин Нейлор, общие предпочтения. Да, среди моих девочек есть и совсем юные создания, но я взяла их или прямо с улицы, или у злоупотребляющих своим положением работодателей. Я не из тех, кто подает гостям на подносе сущих детей, уверяю вас. Однако, теперь, коль скоро нам удалось выяснить то обстоятельство, что вам по вкусу опытные женщины, – сказала она с заученной улыбкой, – сообщите мне еще вот что: вам по вкусу брюнетки или же блондинки?

– На мой взгляд, брюнетки много лучше. В сущности, – произнес Гидеон, уставясь на черные волосы миссис Спенсер, – более всего мне по сердцу темные тона. Хотя натуральный воронова крыла цвет волос – большая редкость, по моим наблюдениям. Природная красота такого рода встречается не часто.

Миссис Спенсер глянула на него проницательным взглядом.

– Ну, боюсь, тут у меня не найдется черноволосых женщин, господин Нейлор. Могу, правда, предложить весьма миленькую горничную, волосы у нее темно-каштановые, орехового такого оттенка.

– Нет, чем больше я задумываюсь об этом, тем яснее мне становится, что сердцу моему мил только настоящий черный цвет, – отвечал Гидеон, откровенно рассматривая прическу миссис Спенсер.

– Понимаю. Но боюсь, что кроме меня других черноволосых женщин в доме нет, а я уже недоступна для клиентуры.

Гидеон пододвинулся поближе. И в самом деле, они были почти одинакового роста, и глаза их теперь оказались почти вровень.

– Это – большое разочарование, миссис Спенсер, – сказал он, подаваясь к ней и легонько касаясь пряди, которая выбилась из тугого узла на ее затылке.

– Еще бы.

– О да, еще бы. – Гидеон дал волю своей руке, и его ладонь, пройдясь по волосам, очертила затем ее подбородок, чтобы остановиться у самого ротика, а мизинец обрисовал контур ее верхней губы. Миссис Спенсер не удержалась от легкого вздоха.

Дьявол бы побрал этого парня, подумала она, он так и берет ее в оборот, точно так же, как взял в оборот этого Джима. Он не шел напролом, этот Гидеон Нейлор, нет, он просто добивался всего своим тихим упорством. А клиента у нее не было вот уже пять лет. И она от этого не страдала. Только с одним покровителем ей когда-то повезло.

– Не надеюсь даже, что вы измените избранную вами политику и сделаете исключение из правил хотя бы на одну ночь, – прошептал Гидеон. Его палец ласкал ее губы.

– Я бы могла подумать о предоставлении вам одного часа, господин Нейлор, – прошептала она в ответ.

Гидеон нагнулся к ней и одарил ее нежным поцелуем в губы.

– Вот и хорошо.

Когда они покидали гостиную, миссис Спенсер сказала Джиму, что на некоторое время обязанности по предоставлению услуг клиентам переходят к Кэрри, и повела Гидеона по лестнице в ту комнату, которую она когда-то предоставила Джиму. Там она отвернулась от Нейлора и стала очень деловито раздеваться. Однако Гидеон, мягко положив руку на плечо, повернул ее к себе для следующего – на этот раз более глубокого – поцелуя.

– Нет нужды изображать такую деловитость, – прошептал он.

– Но это – бизнес, господин Нейлор.

– Хороший бизнес – это когда ублажают клиента, миссис Спенсер. А мне приятно ублажать вас.

– Совершенно новое понимание назначения публичного дома, – отметила она, хохотнув грудным, надтреснутым смешком.

Пальцы Гидеона осторожно расстегивали пуговки ее платья, а неприступная миссис Спенсер только вздрагивала, когда он прикасался к ее шее и спине.

Он позволил платью упасть до талии, а затем осторожно прикоснулся к ее груди. Когда его большой палец закружил вокруг ее соска, он опять поцеловал ее.

На этот раз она отвечала естественно и жадно, и, пока они так стояли, Гидеон освободил платье от последних сковывающих его застежек, и оно упало на пол. Миссис Спенсер никакого нижнего белья не носила, и Гидеон обрадовался мягкой плоти, прильнувшей к нему. Она протянула к нему руки, но он