ничего не волнует. Следовательно, он должен принять меры, чтобы предотвратить развитие событий.

Тони собирался махнуть рукой на все сплетни и появиться в доме Девонширов. Он понимал, что Клодия будет его ждать, и знал, что ему следовало встретиться с нею, чтобы показать ей свою привязанность и смягчить ее страдания из-за толков в свете. Но, когда настало время отправляться к Девонширам, он не в силах был заставить себя выйти из дому. Ну не мог он показать ей свое лицо, когда его карманы были опять пусты. Он стал в отчаянии разглядывать свою комнату. В конце концов, Тони вытащил свою выходную обувь – у него, правда, осталась лучшая пара – и, присовокупив к ней оставшиеся от отца золотые часы, вручил их камердинеру. Он хотел, было добавить кольцо с монограммой Эшфордов. Но, когда он уже стаскивал кольцо с пальца, в памяти вдруг возник день накануне смерти Неда. Его брат был уже настолько слаб, что едва мог пошевелить рукой. Он протянул ее к Тони и прошептал:

– Бери кольцо сейчас, Тони. Скоро оно все равно твоим будет.

Тони пробовал спорить, но Нед усмехнулся и погладил младшего брата по вьющимся волосам. А Тони уткнулся в эту ладонь лицом, изо всех сил пытаясь удержать подступившие слезы. Нет! Кольцо Эшфордов у старьевщика не окажется.

Пара обуви и наручные часы потянули на сумму, с которой можно было вернуться на улицу Сент- Джеймс, дом семьдесят пять. Поставил он на черное. Он всегда начинал с черного, бывал удачлив и не собирался менять масть. Должен он хоть чему-то быть верен в своей жизни, так пусть это будет хотя бы картежная масть.

Он начал с очень небольшой ставки, стараясь беречь деньги. Хотя первые три сдачи кончились проигрышем, у него оставались деньги, чтобы сыграть еще раз. Четвертая ставка принесла выигрыш. И он продолжал выигрывать. На исходе вечера у него было уже почти триста гиней, то есть он отыграл часть денег Клодии. Поэтому возвращался он в свои апартаменты с более легким сердцем, чем тогда, когда покидал их. В изнеможении он рухнул в постель и проснулся лишь на следующий день.

У Клодии он появляться не стал, но отправил ей букетик цветов с обещанием встретиться у Феррарсов и просьбой оставить за ним вальс. Ему очень хотелось отдать хотя бы часть долгов. Однако Тони решил немного подождать. Он подумал, что, может быть, стоит показать Клодии деньги, которые удалось ему отыграть, и попросить еще три сотни. В последний раз. И тогда он рассчитается со всеми долгами, до последнего пенса. А потом он сделает предложение Клодии.

В бальном зале он появился рано, вызвав небольшую бурю толков и пересудов. Сегодня всем уже было известно о его везении накануне, поэтому никто не удивился его появлению.

– Когда он проигрывает, по нему и тогда ничего не видно, – наклонился лорд Берли к хозяину. – Не знаю более невозмутимого нахала, чем этот Эшфорд.

Как только в зале появилась Клодия, Тони сразу же оказался возле нее. Он решил вести себя так, будто ничего не произошло, но постарается ей все объяснить. Потом. Когда они окажутся наедине, скажем, в ее гардеробной. Не здесь же, среди этого столпотворения.

Вальс разочаровал его. Хотя Тони изо всех сил расточал свои чары, чувствовалось, что партнерша не очень поддается его обаянию. А Клодия, пока они танцевали, удивлялась его самообладанию и думала: как же он все-таки выкрутится? Признается ли он в своем провале? Будет ли оправдываться?

О совместном ужине они не условились, и она уже сидела за столом, когда увидела Тони, сопровождавшего, леди Джоанну Барранд. Они дружили с детских лет. Клодия про это знала. И еще она знала, что разница в возрасте была у них куда меньше того разрыва в летах, который отделял ее от Тони. И вдруг настроение у Клодии резко переменилось к худшему. Она поняла, что дружбы, пусть преданной и нежной, ей мало. Тони обходился с Джоанной почти так же, как с самой Клодией.

Тони не было так удобно и уютно во время ужина, как это могло показаться со стороны. Он попытался переключиться мыслями с Клодии на Джоанну, но это оказалось нелегко, а Джоанна помогать ему в этом деле не стала. Она кокетливо болтала с ним, однако он чувствовал какой-то холодок в воздухе. И до нее, верно, дошли сплетни, а раз так, то она, как и все, считает, что он охотится за богатым наследством. Ему было совсем не безразлично, что и как думает о нем Джоанна, хотя бы потому, что с ней связаны воспоминания о детстве и о покойном Неде. И еще потому, что в прошлый раз он переубеждал Джоанну, внушая ей, что в леди Фэрхейвен его привлекают не деньги. Во всяком случае, не только деньги.

А Джоанна вспоминала, какая она была несчастная в начале этого сезона, когда впервые появились свидетельства об интересе Тони к леди Фэрхейвен. Она старалась лучше разглядеть эту новую пару, дивясь самой себе – чего ради она себя так мучит? Но делала она это затем, чтобы заметить хоть какие-то признаки того, что Тони волнует эта дама, а не только ее богатство.

Она, увидев, как они танцевали вместе, а потом отправились на “свежий воздух”, решила, что, к чести Тони, он и в самом деле воспылал какими-то чувствами. Хотя Джоанна и почувствовала облегчение оттого, что ее старинный друг сохранил свою честность и чистоту, но счастливее она не стала.

“Наверное, другой такой дуры не найти на всем свете”, – решила она. Тони Вардена она любит с юных лет. А когда умер Нед, Джоанна поразилась тому, как причудливо в ее душе соединилось самое настоящее горе с надеждой на то, что теперь они с Тони станут ближе друг к другу. Но Тони и не пытался найти утешение в общении с нею. Вместо этого он отправился на улицу Сент-Джеймс, дом семьдесят пять. А потом решил утешиться в объятиях леди Фэрхейвен. За одно лишь благодарила судьбу Джоанна: никто не догадывался о ее тайне.

То, как вел себя Тони в последнее время, не укладывалось в ее голове. Если сплетники не клевещут, он выудил кругленькую сумму у Клодии и поспешил спустить ее, играя в “красное и черное”. После этого он является сюда, как ни в чем не бывало. Да как она может уважать, не то, что любить, такого мужчину?

В конце вечера Тони решился попросить у Клодии разрешения проводить ее до дому. Ей было ясно, что рано или поздно без разговора не обойтись, поэтому она возражать не стала. Весь путь к ее дому прошел в тягостном молчании.

Дворецкий распахнул перед ними дверь, и Джим принял у них верхнюю одежду.

– Будьте добры, распорядитесь доставить графин бренди в библиотеку.

– Слушаюсь, миледи.

– Составите мне компанию, Тони? – спросила Клодия и, не дожидаясь ответа, прошла через холл в библиотеку. Тони последовал за ней, отметив, что для решительного объяснения она выбрала подходящее место.