«комнату для маленьких девочек» – так она назвала туалет. Надежд на то, что мы увидим первую подачу, оставалось все меньше.
– Она хорошенькая, – сказал я Курту, когда Лесли удалилась в «комнату для маленьких девочек». – Как ее фамилия?
Курт пожал плечами:
– Спроси у нее сам.
– Вы давно встречаетесь?
Он взглянул на часы:
– Около восемнадцати часов. Подцепил ее вчера вечером в баре.
– Я, пожалуй, возьму себе сэндвич с мясом и сыром. Ты хочешь?
– Не ешь это дерьмо, – ответил Курт, – посмотри, как ты изменился к лучшему. Не стоит травить свой организм такой дрянью.
– А как насчет фенвейской сосиски? – Это знаменитые хот-доги, которые продаются прямо рядом с трибунами. Один из секретов, который раскрывается с многолетним опытом посещения стадиона, заключается в том, чтобы не покупать сосиски в киосках, где они чаще всего чуть теплые или вообще холодные. Гадость.
– Нет, это не для меня..
У меня тоже пропал аппетит.
– Как дела на работе?
– Хорошо, – ответил Курт, – занимаюсь проверкой кое-каких сведений, меняю карточки доступа в здание. Вчера ездил в Вествуд. Обычная рутина. Хотя мне пришлось начать расследование по делам одного из сотрудников.
– Правда? Кого именно?
– Не могу сказать. Ты его не знаешь. Продает краденые жидкокристаллические мониторы через еВау. Пришлось установить дополнительную видеокамеру для наблюдения и вытащить жесткий диск из его компьютера.
– Ты его поймаешь?
– Уверен. А еще у нас готова к внедрению система биометрического контроля, так что всем сотрудникам придется зайти в отдел безопасности в течение ближайших нескольких дней и оставить свой отпечаток пальца. – Он неожиданно посмотрел на меня. – Что с тобой? Ты совсем не спишь по ночам?
– Почему, сплю.
– Явно недостаточно. Проблемы на домашнем фронте?
– Да нет, – ответил я, – это все Горди.
– Горди просто ублюдок, – сказал Курт, – он один сам по себе стоит целого курса на выживаемость.
– Да, но разница заключается в том, что Горди не пытается воспитать из меня настоящего солдата.
– Это правда. Он пытается тебя выдавить. Уже собрался. Ты должен что-то с этим делать.
– Что значит «уже собрался»? Тебе что-то известно?
Курт выразительно помолчал ровно столько, сколько необходимо, чтобы я понял, что ему действительно кое-что известно.
– Одной из моих прямых обязанностей является мониторинг офисной электронной почты, – сказал он.
– Вы занимаетесь такими вещами?
– Это наша работа. Поиск по ключевым словам и все такое прочее.
– Но его электронную почту ты читал совсем по другой причине, – предположил я. – Ты не должен был этого делать.
– Это часть моей работы, – парировал он.
– Что он обо мне писал?
– Ты для него явная угроза. Нам нужно что-то с ним сделать.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Конечно. Видишь ли, Горди не понимает того, что его положение совсем не так уж незыблемо, как ему кажется.
– Что это значит?
– Японцам не нравится его стиль. Его непрофессионализм. Его грубость.
– Я не знал об этом, – сказал я, – пока он решает поставленные задачи, они им довольны. А он решает. Так что ему не о чем беспокоиться.
Курт покачал головой.
– Он расист. Ненавидит японцев. А японцам это не нравится. Мне довелось кое-что почитать. Японцев приводит в восторг напористый американский стиль менеджмента. Но они никогда не потерпят антияпонский расизм. Поверь мне, стоит ему хоть раз проявить свои националистские взгляды публично, и его карьере конец. Покатится вниз так быстро, что у тебя голова закружится смотреть.
– Он слишком умен, чтобы совершить такую глупость.
– Возможно, – согласился Курт.
Вошла Лесли, окутанная удушающим облаком дешевых духов. Она обвила рукой Курта и схватила его за задницу.
– Давайте, наконец, найдем свои места, – предложил он.
Я был на стадионе «Фенвей» множество раз, может быть, сто, но каждый раз заново ощущаю радостную дрожь, когда поднимаюсь по ступенькам и неожиданно передо мной появляется игровое поле – сочная зеленая трава, поблескивающая в лучах солнца или прожекторов, красная кирпичная крошка, толпы зрителей.
У нас были потрясающие места, прямо за скамейкой команды Red Sox, в двух рядах от поля. Со своих мест мы могли видеть, как телеоператор одного из спортивных каналов меняет объективы на камере, а юное блондинистое создание, готовящееся стать телезвездой, подкрашивает губы помадой.
Лесли не слишком разбиралась в бейсболе и хотела, чтобы Курт объяснял ей по ходу игры, что происходит. Он сказал, что сделает это позже.
– Сегодня есть хорошая новость, – прошептал я Курту во время игры, – Дуг Форсайт решил остаться.
– Серьезно?
В этом вся прелесть бейсбола: посреди игры есть множество пауз, когда можно поговорить.
– Да, что-то случилось с его предложением от Sony. Кто-то передумал – предложение было отозвано. Никогда раньше о таком не слыхал.
– Курт, – вдруг сказала Лесли, – похоже, я даже не знаю, какой у тебя знак зодиака.
– Мой знак? – переспросил Курт, поворачиваясь к ней. – Мой знак – «НЕ БЕСПОКОИТЬ».
Мы разговаривали так много, что пропускали большую часть игры, поэтому все время смотрели на огромное электронное табло, где показывали повторы.
– Я даже не вижу, что произошло, – сказал Курт.
– Экран просто отвратительный, – согласился я.
– У нас должно быть что-нибудь получше. – Он имел в виду Entronics, и я с интересом заметил, как быстро он стал говорить о компании «мы».
– Боже мой, конечно. Это старый диодный широкоформатный RGB видеоэкран. Должно быть, ему около шести или семи лет, но технология движется вперед семимильными шагами. У нас есть видеоэкраны широкого формата с высоким качеством разрешения, и они безупречно четкие.
– Ну и?
– Ну и – что?
– Я знаю ассистента менеджера по техническому оборудованию. Можешь с ним поговорить. Он подскажет, с кем стоит вести переговоры.
– О замене табло? Интересная идея.
