жизнь и полностью изменила ее. Еще он думал о том, что она для него – чертовски желанная женщина.

– Как хорошо, Райдер, с твоей стороны позаботиться о нем и так щедро заплатить ему, – негромко произнесла Натали. – Он – бедное дитя. Вот только не могу поверить, что ты подбил его на ложное сообщение о пожаре.

– Прости меня, дорогая, – искренне признал свою вину Ньюбери. – Это была вынужденная хитрость с моей стороны, и ты знаешь, ради чего я пошел на нее.

– Правда, ради меня? – потеплевшим взглядом посмотрела она на Райдера.

– Конечно, дорогая, – пожал он плечами. – Роль Саймона в любом случае была невинной, я всю ответственность беру на себя.

– О, я рада слышать, что хотя бы один раз ты взял на себя ответственность, – не без иронии заметила она.

Лорд Ньюбери хмыкнул и посмотрел на спящего мальчика.

– Первое, что я сделаю, это скажу нашей уборщице, чтобы она как следует отскребла его, – высказал Райдер вслух свои мысли. – Подозреваю, что эти коричневые волосы после мытья окажутся намного светлее. Кстати, Натали, надеюсь, у него нет паразитов, которые могли бы сейчас переползти на тебя.

Натали даже не шелохнулась, она лишь подняла печальные глаза на Райдера.

– Бедный паренек! – произнесла она сочувствующе. – Мы перед ним в долгу, ведь он прошел через настоящий ад и первым донес до нас весть о тете Лав.

– Да, мы перед ним в долгу, – согласился Райдер. – Зато теперь мы знаем почти наверняка, что твоя тетя отправилась в Лондон.

Натали после некоторого молчания взглянула на него, и в ее глазах сквозило сомнение.

– Почему ты предполагаешь, что она отплыла на том судне, Райдер?

– Потому что это наиболее вероятно. Наверное, ей стало известно судно контрабандистов, которое направилось в Лондон за новым грузом контрабандных тканей. И тетя решила воспользоваться подвернувшимся судном, чтобы проследить путь до того места, откуда поступает контрабанда.

Натали удовлетворенно кивнула головой. Однако ее мысли о контрабандистах не давали ей покоя.

– Удалось ли твоим приятелям что-нибудь выяснить насчет тех контрабандистов, с которыми вы дрались у реки? – поинтересовалась Натали.

– Нет, – огорченно ответил Ньюбери. – И суда, и повозки исчезли. Не приходится сомневаться в том, что мы вспугнули негодяев. А теперь вот снова напали на их след.

– Может быть, – неопределенно произнесла Натали.

Лорд Ньюбери наклонился к ней:

– Ты, конечно, понимаешь, что нам необходимо немедленно отправиться в Англию? – произнес он.

– Понимаю, что мне нужно немедленно отправиться туда, – ответила Натали. – Что же касается тебя, Райдер, то ты уже достаточно сделал для меня.

Лорду Ньюбери с трудом удалось сдержать закипевший в нем гнев. Итак, она высокомерно отвергала его? И это после всего того, что он сделал для нее? Он потратил столько времени и сил для ее завоевания и теперь позволить ей одной ускользнуть в Англию? Она слишком плохо знала его.

– Значит, ты решила отделаться от меня? – преувеличенно мрачным тоном произнес он.

– А почему бы мне этого хотеть? – уклонилась она от прямого ответа.

– Наверное, потому, что я заставляю тебя чувствовать то, что ты предпочла бы не чувствовать, – поддержал он ее игру в недомолвки.

– Это любопытно! – сделала она еще один ход в том же направлении.

Карета проезжала как раз мимо фонаря, и при его свете Райдер увидел, что лицо Натали краснеет. Это доставило ему удовольствие. И он решил продолжить игру.

– Неужели любопытно, Натали?

– Да, я уж слишком много использую твое великодушие и в дальнейшем я постараюсь справиться сама.

Лорд Ньюбери откровенно рассмеялся.

– Ты не можешь сама добраться от таверны до дома, ты прекрасно знаешь это!

Саймон зашевелился, и Натали приложила палец к своим губам, требуя тишины.

– Пожалуйста, не разбуди мальчика! – попросила она.

Райдер в знак согласия кивнул головой и продолжал более тихим, но не менее решительным голосом.

– Натали, я просто не могу позволить тебе путешествовать одной. Это слишком опасно отпускать такую даму, как ты, одну, без сопровождения.

– А тебе не кажется, что еще опаснее пускаться в путешествие с таким хранителем-повесой, как ты?

У Райдера вырвался тихий смех, но он тотчас же погасил его и продолжал по-прежнему серьезным, озабоченным тоном: