в час предначертанный

ушли знатнейшие

и я за ними!'

С последним словом

угасло сердце

мудрого старца;

осталось тело,

костра пожива;

душа отправилась

искать награды

среди угодников.

39

То было горем,

великой скорбью

воина юного:

он видел тело

вождя возлюбленного,

лишенное жизни;

но тут же, рядом,

его убийца

лежал бездыханный,

жизнекрушитель,

погибший в схватке,

змей зломерзкий,

страж, утративший

свои сокровища,

ибо железное

лезвие тяжким

ударом в сердце

вдруг оборвало

дни его жизни,

и грянул оземь

холмохранитель

на склоне кургана:

не властен он больше

летать ночами,

червь огнекрылый,

гад, стерегший

свои богатства.

Дракон был повержен

рукою конунга,

клинком владыки,

каких воистину

среди сынов земли

вовеки не было,

хоть я и слышал

песнопреданья

о многих сильных

и стойких в битве,

но не посмел бы

из них ни единый

в огне сходиться

с ядоточащим

червечудовищем,

стяжая богатство,

как сделал Беовульф,

смертью купивший

клад несметный,

в битве, где оба

противоборца

расстались с жизнью!

Тогда уж из лесу,

из рощи вышли

клятвопреступники,

те десять бесславных,

бежавших в страхе,

копья в испуге

поднять не посмевших,

меча в защиту

ратеначальника,

и вот, покрывшие

щиты позором,

они приблизились

к одру героя,

глядя на Виглафа:

сидел скорбящий

над телом старца,

достойный копейщик

кропил водою

лицо владыки,

но бесполезно

ничто не смогло бы

дружиноводителя

вернуть к жизни!

Господня воля

в веках непреложна,

Промысел Божий

искони правил

делами смертных,

и ныне так же!

Суровой речью

их встретил воин,

мужей трусливых,

бежавших от битвы;

на них, бесчестных,

глядя презрительно,

так молвил Виглаф,

сын Веохстана:

'Правдоречивый

сказал бы: воистину

вождь, наделивший

вас, нестоящих,