вопросу, не получив раньше от Ганнибала никакой обиды, не имея и от римлян такого поручения, так как после покорения Карфагена он уже не мог быть страшным для римлян, при посредстве Прусия добился того, чтобы Ганнибал погиб от яда2. Есть предание, что некогда Ганнибал получил предсказание, которое гласило так: 'Земли ливийской пласт покроет тело Ганнибала'; он поэтому думал, что умрет в Ливии; но в Вифинии есть река Ливисса, и это место называется долиной Ливийской. Этот рассказ я передал как памятник высокого духа Ганнибала и Сципиона и душевной низости Фламинина.

12. Тем временем Антиох вернулся из Писидии в Эфес и, дав аудиенцию римским послам, заявил, что предоставит автономию родосцам, византийцам и жителям Кизика, а также и другим эллинам в Азии, если у него будет союзный договор с римлянами, но Эолии и Ионии этой автономии он не даст, так как издревле они привыкли быть подданными даже варварских царей в Азии. Римские послы не пришли с ним ни к какому соглашению (ведь они прибыли не по делу о соглашении, но для зондирования его настроения), и с этим они вернулись в Рим. К Антиоху же прибыли послы этолийцев, во главе которых стоял Тоас; они объявили Антиоха полномочным военачальником этолийцев и приглашали переплыть в Грецию, как на готовое дело. Они не позволяли ему ждать войска, возвращавшегося из Центральной Азии, но, превознося силы этолийцев, заявляя, что и лакедемоняне, а кроме лакедемонян также Филипп Македонский, полный гнева на римлян, будут их союзниками, они торопили его с переходом. Антиох очень легкомысленно воспылал решимостью, и даже полученное им известие о смерти сына в Сирии не приостановило его стремительности. Только с десятью тысячами, которые он тогда имел при себе, он переправился в Эвбею. Самолично он занял остров, сдавшийся ему под влиянием страха; а его полководец Микитион3, напав на римлян около Делия (это было место, посвященное Аполлону), часть из них убил, а других взял в плен.

13. Царь атаманов, Аминандр, вступил в союз с Антиохом по следующему поводу. Был некий македонянин Александр, воспитанный и живший в Мегалополе и удостоенный там права правления; он стал рассказывать сказки о своем родстве с Александром, сыном Филиппа, и, чтобы внушить доверие к своим россказням, он назвал своих сыновей Филиппом и Александром, а дочь Апамою, которую он сосватал за Аминандра. Ее брат Филипп повез ее для брака, и, когда увидал, что Аминандр - человек слабый и неопытный в делах, он остался там, в качестве родственника, взяв управление в свои руки. Этого-то Филиппа Антиох привлек на свою сторону обещанием, что он даст ему власть над Македонией, как над страной его предков, и благодаря этому он получил атаманов в качестве союзников, а кроме них и фивян, сам прибыв в Фивы и выступив перед народом с речью.

В столь важной войне Антиох весьма легкомысленно полагался на силы фивян, на Аминандра и на этолийцев; относительно Фессалии он только размышлял, нужно ли сейчас двинуться на нее с войском или же после зимы. Ганнибалу, который при совещании об этом сидел молча, Антиох велел первому4 высказать свое мнение.

14. Тогда Ганнибал сказал: 'Покорить фессалийцев дело нетрудное, хочешь ли ты пойти на них теперь или после зимы. Этот народ устал от великих страданий и легко перейдет теперь на твою сторону, затем опять на сторону римлян, если события примут новое направление. Мы пришли сюда без собственных сил, поверив этолийцам, которые нас сюда завлекали, что и лакедемоняне и Филипп будут нашими союзниками; но из них, как я слышу, лакедемоняне даже готовы воевать против нас в союзе с ахейцами, и Филиппа я не вижу рядом с тобою; а ведь в этой войне он может дать перевес той стороне, на которую он станет. Мое мнение остается прежним, - возможно скорее вызвать войско из Азии, а не надеяться на Аминандра и этолийцев; и когда войско прибудет, - опустошать Италию, для того чтобы, отвлеченные домашними бедствиями, римляне менее всего могли бы причинять тебе неприятности и, боясь за свое положение, они не могли бы никуда двинуться. Твой образ действий теперь должен быть вовсе не тот, о котором я говорил раньше, но с половиной кораблей надо опустошать побережье Италии, а другая половина должна находиться в засаде, в удобном месте, выжидая подходящего момента; ты же сам со всем пешим войском, занимая передовые позиции в Греции, недалеко от Италии, должен заставлять думать, что собираешься совершить вторжение, и если как-нибудь будешь в состоянии, то и вторгнуться. Филиппа надо постараться всяким способом привлечь на свою сторону, так как в этой войне он имеет наибольшее значение для той и другой стороны. Если же он не послушается тебя, пошли против него своего сына Селевка через Фракию, чтобы и он, облекаемый домашними бедами, ни в чем не мог быть полезен твоим врагам'. Вот что сказал Ганнибал, это было наилучшее, но вследствие зависти к его славе и его таланту все другие, и не меньше других сам царь, отвергли все его предложения, чтобы не показалось, что Ганнибал превосходит их всех талантом вождя, и чтобы слава будущих побед не была приписана ему. Только одно предложение его было принято, и Поликсенид был послан в Азию за войском.

15. Когда римляне узнали о вторжении Антиоха в Грецию, об избиении и пленении римлян при Делии, они решили начать войну. Таким образом, война между Антиохом и римлянами, давно уже намечавшаяся и той, и другой стороной, тогда впервые проявилась как факт. Так как Антиох был властителем всей Внутренней Азии, многих народов и, за небольшим исключением, всей приморской области, так как он уже стоял твердой ногой в Греции, имел славу страшного завоевателя и достаточное снаряжение, так как он совершил в войнах против других народов много блестящих подвигов, откуда и пошло его прозвище 'Великий', то римляне опасались, что война для них будет длительной и тяжелой. Под большим подозрением был у них Филипп Македонский, недавно побежденный ими, и карфагеняне: они боялись, будут ли они, карфагеняне, сохранять верность договору с ними, так как ведь Ганнибал был у Антиоха. И относительно других подчиненных им народов у них было подозрение, как бы с их стороны, в надежде на Антиоха, не произошло какое-либо восстание. Поэтому они к ним всем послали войска для мирного за ними наблюдения и с войсками послали предводителей, которых они сами называют 'шестисекирными' (преторами). Дело в том, что консулы имеют свиту с 12 топорами и 12 связками, как некогда цари; а эти предводители имеют половину достоинства и потому половину знаков почета. Как это бывает при большом страхе, римляне беспокоились и за Италию, будет ли она им верна и постоянна в войне с Антиохом. Они поэтому послали большое пешее войско в Тарент наблюдать за возможным вторжением, а флот должен был плавать вдоль побережья. Таков был страх в первое время перед Антиохом. Когда ими было приведено в порядок все, что касается их собственной страны, они уже против самого Антиоха набрали двадцать тысяч своих граждан, вдвое больше из числа союзников, чтобы с наступлением весны все это перекинуть через Ионийское море. Вся зима прошла у них в этих приготовлениях.

16. Антиох же направился против фессалийцев и, придя в Киноскефалы, где римлянами было нанесено поражение македонянам, он похоронил со всей пышностью останки тех, которые там пали, еще оставшиеся непогребенными, ища популярности среди македонян и вызывая среди них недовольство против Филиппа за то, что он не похоронил павших в бою за него. Когда услыхал об этом Филипп, который еще колебался и все присматривался, на чью сторону ему стать, он тотчас выбрал быть на стороне римлян и, пригласив их военачальника Бебия, командовавшего поблизости какой-то частью войска, прибыть к нему в какое-то укрепление, вновь дал римлянам торжественные уверения, что без обмана будет их союзником против Антиоха. Бебий стал хвалить его за такое решение и, осмелев, тотчас же послал через Македонию в Фессалию Аппия Клавдия с двумя тысячами пехотинцев. Аппий, увидев с Темпейского перевала Антиоха, осаждавшего Лариссу, зажег много огней, скрывая малочисленность своего войска. Антиох же, испугавшись в предположении, что явились вместе Бабий и Филипп, снял осаду, выставляя предлогом зиму, и вернулся в Халкиду; там он влюбился в очень красивую девушку, и, хотя ему было свыше 50 лет и он вел столь ответственную войну, он стал справлять свадьбу и устраивать празднества, а свои войска в течение всей зимы он держал в праздности, позволяя вести роскошный образ жизни. С наступлением весны, вторгнувшись в Акарнанию, он заметил распущенность войска, ставшего но всех отношениях бесполезным для военных действий; и тогда пожалел он и о своей свадьбе и о празднествах. Все же, подчинив себе часть Акарнании, он собирался захватить все остальное; но, как только он услыхал, что римляне переправляются через Ионийское море, он вновь вернулся в Халкиду.

17. Римляне со всей поспешностью с бывшими у них готовыми двумя тысячами всадников, с двадцатью тысячами пехоты и несколькими слонами, под начальством Ацилия Мания Глабриона, переправились из Брундизия в Аполлонию, оттуда они двинулись в Фессалию и освободили города от осады, а где были гарнизоны атаманов, эти гарнизоны они изгнали. Они захватили в плен Филиппа из Мегалополиса, все еще надеявшегося получить власть над Македонией. Они взяли в плен также до трех тысяч из воинов Антиоха. Пока Маний совершал эти операции, Филипп, вторгшись в область атаманов, всю ее подчинил себе; Аминандр бежал в Амбракию. Когда все это стало известно Антиоху, он, пораженный быстротой событий, испугался, как бывает при неожиданной и быстрой перемене, и понял он тогда всю правильность советов Ганнибала. Он стал одного за другим отправлять вестников в Азию к