– Я приехал за Патрицием, – сказал он. – Я решил отправить его в дом к Ардибурию. Ты хорошая мать, но ему нужна компания других детей. Мой внук Давид лишь немного моложе Патриция, им будет веселее в компании. Так как мой старший сын и невестка придерживаются православной веры, Патриций, конечно, будет следовать ее правилам. Не пошлешь ли за ним?

Флацилла была поражена и искренне удивлена его неожиданным решением, но тем не менее утвердительно кивнула. Позвав слугу, она приказала привести мальчика.

– Могу я при случае навестить Патриция, мой господин? – спросила она. – Я полюбила ребенка.

– Конечно, – улыбнулся он. – Тебя всегда примут в доме моего старшего сына, если захочешь навестить Патриция. Он тоже привязался к тебе, я знаю.

Джастин Габрас первый раз в жизни видел такую неудачную пару. Он тоже будет сожалеть, что мальчика уводят. Недавно он начал прикидывать, каким аппетитным кусочком мог бы быть этот ребенок. Поскольку хорошенький Патриций легко поддается соблазнам, обольстить его – пара пустяков. А потом он научил бы его, как ублажать свою мачеху. К сожалению, подумал он, эта возможность упущена, но зато появилась другая.

Генерал и его жена хранили молчание, им нечего было сказать друг другу. Аспар – невзрачный мужчина, подумал Джастин Габрас. Блестящий на поле битвы, но скучный в постели.

Флацилла вежливо предложила вина, и тут появился мальчик.

– Отец! – Младший сын Аспара вбежал в комнату с радостным криком. – Какой сюрприз, отец!

Аспар обнял мальчика и, отступив назад, сказал:

– Ты опять вырос, милый! Госпожа Флацилла говорит, учителя хорошо отзываются о твоих занятиях. Горжусь тобой. У меня для тебя сюрприз. Ты должен уехать и пожить со своим братом и его женой. Твой племянник Давид с нетерпением ждет тебя.

– О, отец! Какая прекрасная новость! – воскликнул Патриций. – Когда я поеду? – Затем его лицо потускнело, и, повернувшись к Флацилле, он сказал извиняющимся тоном:

– Я оставляю вас, госпожа. Вы были добры ко мне.

Флацилла улыбнулась, но в ее улыбке не было теплоты.

– Я думаю, твой отец принял прекрасное решение. Патриций. Тебе следует побыть среди других детей, а в моем доме их нет.

– Если мы уедем сейчас же, мой мальчик, это устроит тебя? – спросил Аспар сына. Патриций энергично кивнул, и Аспар сказал жене:

– Пусть старая Мария упакует вещи моего сына. Ты можешь завтра послать ее и учителей в дом Ардибурия. А сейчас мы оставляем вас. Вы можете вернуться к вашим делам с господином. – Он вежливо поклонился сначала Флацилле, затем Джастину Габрасу и, взяв Патриция за руку, покинул террасу.

Когда они отошли достаточно далеко, Патриций сказал отцу:

– Я рад уйти в дом моего брата, отец. Госпожа Флацилла принимает слишком много мужчин, а этот последний, которого ты сейчас видел, пугает меня. Он постоянно наблюдает за мной.

– Он не трогал тебя, не причинил вреда?

– О нет, отец! – заверил его мальчик. – Я никогда не позволял ему приближаться ко мне. Мария говорит, он очень плохой человек.

– Слушайся свою старую няню. Патриций. Она очень любит тебя, – сказал Аспар. – Твоя мать подыскала ее специально для тебя.

На террасе Флацилла наблюдала сквозь решетку, закрепленную на одной из низких стен, как ее муж и ребенок ехали по широкой улице. Джастин Габрас встал сзади, положил руки ей на бедра и, войдя в нее, начал двигаться туда-сюда, а она стояла, склонившись над парапетом.

– Все так неожиданно! – сказала она с раздражением, – Это так типично для Аспара – заканчивать визиты сюрпризами. Ее любовник медленно погрузился в нее и, наклонившись, прошептал на ухо:

– Он думает, ты больше не годишься присматривать за ребенком, моя любовь. Он скрывает свое намерение за вежливыми словами, Флацилла, но мне ясно, о чем он на самом деле думает. Я представляю, что начнут молоть сплетники, благо есть зерно для их мельниц.

Она почувствовала, что кончает, и, застонав от страсти, начала энергично двигать бедрами ему навстречу.

– Я… пойду… к императрице! – задыхаясь, проговорила она. Джастин Габрас еще больше наклонил ее, так что она согнулась почти пополам, и неожиданно вошел в нее между ягодиц, наслаждаясь ее удивленным криком. Его руки крепко держали ее, и, стараясь подавить слабое сопротивление, он наклонился вперед и кусал ее шею.

– Ты станешь посмешищем Константинополя, моя милая. Каждый знает, что ты блудница, теперь будут вдобавок считать тебя плохой матерью. Тебя не удивляет, что твои дочери не навещают тебя, Флацилла? Мне говорили, семьи их мужей не позволяют им общаться с тобой.

В этот момент его страсть брызнула в нее, и он со стоном удовлетворения отпустил любовницу.

Флацилла разразилась слезами.

– Зачем ты лжешь мне?

– Потому что ты обладаешь восхитительным талантом в извращениях, под стать мне, моя любовь. Ты только едва проявляла свою порочность, но под моей опекой станешь владычицей греха. Не плачь. Ты уже не в том возрасте, чтобы делать это открыто. Твое лицо опухло. Сейчас ты выглядишь очень непривлекательно. Я не лгу тебе, Флацилла, когда говорю, что для меня ты самая подходящая женщина. Я хочу жениться на тебе. У тебя влиятельные связи, и, поскольку я вынужден оставаться в Константинополе, мне нужна жена. Молодые девицы надоели мне. Они скулят и жалуются на мои вкусы. А ты нет, не так ли?