– Но Дэвид произвел на меня впечатление темпераментного молодого человека, – не отступал Ребус.
– Нет, я не думаю, чтобы он мог… Он не вспыльчив, если вы это имели в виду.
Ребус снова подошел к столу – для этого ему достаточно было сделать два шага – и наклонился так, что его тень упала на Альберта.
– Да ну? – сказал он насмешливо. – Ты же знаешь, как он себя ведет, когда разозлится по- настоящему. Тогда он просто бесится!…
– Да нет же!…
– Нет?!!
Шивон слегка откашлялась, давая Ребусу понять, что, по ее мнению, он зашел в тупик.
– Альберт, – сказала она елейным голосом – ты знал, что Флип любит играть в компьютерные игры?
– Нет. – Уинфилд удивленно приподнял брови.
– А тебе нравятся компьютерные игры?
– Ну, на первом курсе я играл в «Дум»… Ну и в пинболл, конечно. В Студенческом союзе мы много в него играли.
– В компьютерный пинболл?
– Нет, в обычный.
– Филиппа играла в онлайновую компьютерную игру, немного похожую на «Охоту за сокровищами». – Шивон развернула лист бумаги и положила его перед юношей. – Эти головоломки… Они ничего тебе не напоминают?
Нахмурив лоб, Альберт внимательно читал распечатку. Наконец он выпрямился с негромким вздохом.
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Ты изучаешь медицину, не так ли? – вновь вмешался Ребус.
– Да. Я уже на третьем курсе.
– Должно быть, это довольно трудно? – вставила Шивон, придвигая лист с распечаткой к себе.
– Еще как трудно! – воскликнул Альберт. – Вы просто не поверите…
– Постараемся поверить, – сухо заметил Ребус. – Мы в нашей работе постоянно сталкиваемся с врачами… – «Хотя некоторые, – добавил он мысленно, – делают все возможное, чтобы не сталкиваться».
– Раз ты изучаешь медицину, тебе наверняка известно, где находится сонная артерия? – вкрадчиво спросила Шивон.
– Конечно, известно, – подтвердил Альберт, вопросительно глядя на нее. – А что?
– Известно, что она делает…
– Она находится в шее… Собственно говоря, их не одна, а две…
– И они снабжают кровью мозг? – уточнила Шивон.
– Меня заинтересовало название «сонная», – снова вмешался Ребус. – Ты знаешь, почему эту артерию называют именно так?
Юноша пожал плечами.
– Потому что при ее сдавливании человек теряет сознание.
Ребус кивнул:
– Именно так: потеря сознания, напоминающая глубокий сон… А если сдавливать артерию достаточно долго…
– Господи!… – ахнул Альберт. – Так вот как она умерла?!
Шивон покачала головой.
– Нет. Мы думаем, что преступник сначала сдавил ей сонную артерию, а когда Филиппа потеряла сознание – задушил.
Последовала долгая пауза. Альберт в смятении переводил взгляд с одного детектива на другого, потом вцепился рукой в край столешницы и попытался подняться.
– Господи Иисусе! Уж не думаете ли вы, что это я?… Что я мог?!
– Сидеть!… – резко приказал Ребус, хотя Альберт едва-едва оторвался от сиденья. Казалось, ноги оказываются ему служить. – Сядь, кому говорю!… Альберт Уинфилд снова упал на стул.
– Мы знаем, что это не ты, – твердо сказала Шивон. – У тебя есть алиби: в тот момент, когда это произошло, ты сидел вместе с остальными в баре и ждал Флип.
– Да-да… – торопливо подтвердил молодой человек. – Я был там, спросите кого хотите…
– Раз ты там был, значит, у тебя нет причин волноваться, – резко сказал Ребус, отходя от стола. – Разве только ты сам знаешь за собой какие-то грешки…
– Нет, я… У меня…
– Кто-нибудь из вашей компании любит компьютерные игры? – спросила Шивон.
– Да нет, никто вроде бы не любит… У Триста, кажется, записано несколько игрушек вроде «Грабительницы могил» и прочего, но… Это ведь ничего не значит, верно? Многие люди держат у себя в компьютере подобную ерунду.
– Возможно, – согласилась Шивон. – Ну а кто еще из вашей компании изучает медицину?
Уинфилд затряс головой, но Шивон видела, как в его глазах промелькнула какая-то мысль.
– А все-таки? – спросила она.
– Может быть, Клер?… – задумчиво сказал он. – Клер Бензи. Я видел ее всего два или три раза, в основном – на вечеринках, но я знаю, что она была близкой подругой Флип. Кажется, они вместе учились в школе…
– И она тоже изучает медицину?
– Да.
– Но ты ее не знаешь?
– Она на курс младше, и к тому же у нее другая специализация. Совсем другая… – Он посмотрел сначала на Шивон, потом на Ребуса. – Уж не знаю почему, но она хочет стать патологоанатомом…
– Да, я знаю Клер, – подтвердил доктор Керт, шагая по длинному коридору медицинского факультета, расположенного позади Мак-Эван-Холла. Ребусу уже приходилось здесь бывать – именно в этом здании находились кабинеты Керта и Гейтса, однако в учебные аудитории и лекционные залы он никогда не заходил. Сейчас Керт вел его и Шивон в один из таких залов. Доктор уже выздоровел; в ответ на вопрос Ребуса Керт объяснил, что у него был приступ гастрита.
– Очень приятная девушка, – добавил он. – И отличная студентка. Надеюсь, она не передумает и не поменяет специальность.
– Почему она должна поменять специальность? – заинтересованно спросил Ребус.
– Возиться с трупами интересно, но не слишком престижно, – пояснил доктор Керт. – А Клер только на втором курсе, так что у нее еще есть время передумать.
– Среди патологоанатомов много женщин? – поинтересовалась Шивон.
– Совсем не много. Во всяком случае – в нашей стране, – ответил Керт.
– Странный выбор, тебе не кажется? – спросил Ребус. – Особенно для такой молодой девушки…
– Да в общем, нет, не кажется. Существует такая вещь, как призвание… В школе я всегда препарировал лягушек для уроков биологии, мне это даже нравилось. – Он ослепительно улыбнулся. – Ну а если сказать по совести, то иметь дело с мертвецами проще, чем с живыми, – не нужно бояться ошибки в диагнозе, не нужно успокаивать взволнованных родственников и думать об обвинениях в преступной халатности, если пациенту вдруг пришло в голову откинуть копыта… – Керт остановился у высоких двойных дверей и заглянул в зал сквозь застекленную верхнюю часть. – Да, она здесь. Осталась еще минута или две, – добавил он, посмотрев на часы.
Ребус тоже заглянул в окошко. Лекционный зал оказался довольно маленьким и старым; стены были облицованы шпоном, ряды столов с наклонными столешницами круто уходили вверх. Незнакомый преподаватель читал лекцию нескольким десяткам студентов, которые старательно записывали каждое слово. На доске было начерчено несколько схем; мелом была испачкана и кафедра, на которую то и дело
