раз, он очень удивился, но тем не менее появился в Сент-Леонарде точно в назначенное время. Но Ребус и Шивон не торопились. Не меньше четверти часа они мариновали юношу в приемной, после чего отправили за ним двух дюжих констеблей в форме. Констебли отвели Альби в комнату для допросов и оставили одного еще на пятнадцать минут. Только после этого Ребус и Шивон, успевшие доделать кое-какие текущие дела, спустились вниз. Остановившись в коридоре, они в последний раз переглянулись и кивнули друг другу, после чего Ребус резким рывком распахнул дверь.

– Спасибо, что уделили нам время, мистер Уинфилд, – сухо сказал он.

От неожиданности Альберт едва не свалился со стула. Окно в комнате было наглухо закрыто; в жарком, застоявшемся воздухе витали запахи пота и страха. Возле стола стояли три железных стула – один по одну сторону и два по другую. Там, где столешница встречалась со стеной, были прикреплены кассетник и видеомагнитофон. На самом столе были нацарапаны имена Баклан, Дурик и Бомбовоз – это коротали время предыдущие «клиенты» полиции. На стене над столом висела исчерканная шариковой ручкой табличка «Не курить», а еще выше, под самым потолком, была укреплена видеокамера в ударопрочном корпусе, объектив которой был направлен вниз, на сидящих за столом.

Придвигая стул к столу, Ребус приложил все усилия, чтобы железные ножки произвели максимум шума. На стол он бросил пухлую папку, на обложке которой не было ни имени, ни фамилии, а только какой- то загадочный номер. Его хорошо рассчитанная пантомима буквально загипнотизировала Альби, который, разумеется, не мог знать, что в папке лежит просто стопка чистой бумаги, позаимствованная Ребусом из лотка копировального аппарата.

Положив руку на папку, Ребус улыбнулся или, вернее, зловеще оскалился.

– Должно быть, это известие стало для вас настоящим потрясением… – Голос Шивон звучал сочувственно и мягко. Кстати, я – констебль Кларк, а моего коллегу зовут инспектор Ребус, – представила она хранившего зловещее молчание Ребуса.

– Что-что? – испуганно переспросил Уинфилд. Лоб молодого человека блестел от испарины; короткие русые волосы потемнели и прилипли к коже, а на подбородке краснел небольшой прыщ.

– Я имею в виду известие о смерти Филиппы Бальфур, – продолжала Шивон самым безмятежным тоном. – Ведь вы испытали настоящий шок, не правда ли?

– Я… э-э-э… Да, конечно. – По тому, как Альберт произносил слова, его можно было принять за англичанина, но Ребус знал, что на самом деле это не так. Просто привилегированные частные школы к югу от Пограничья, которые молодой человек посещал чуть не с рождения, изгладили из его речи любые намеки на шотландские корни. Его отец был бизнесменом и проводил большую часть времени в Гонконге; три года назад он вернулся в страну и вскоре развелся с матерью Альберта, которая все это время жила в Пертшире.

– Значит, вы хорошо ее знали?

Альберт Уинфилд повернулся к Шивон.

– Да, можно сказать и так, хотя… Флип больше дружила с Камиллой; я-то общался с ней лишь постольку-поскольку…

– Камилла – это ваша девушка? – уточнила Шивон.

– Иностранка? – неожиданно рявкнул Ребус.

– Нет… – Взгляд молодого человека метнулся к Ребусу, но только на мгновение. В следующую секунду он уже снова смотрел на Шивон. – Она из… из Стаффордшира.

– Ну, это все равно что иностранка, – буркнул Ребус, и Шивон бросила на него предостерегающий взгляд, боясь, как бы он не перегнул палку. Ребус подмигнул в ответ, воспользовавшись тем, что Уинфилд смотрел в стол.

– Душно здесь, не правда ли, Альби?… Ведь ты разрешишь мне тебя так называть? – продолжила

Шивон.

– Да, да, конечно… Разумеется. – Он снова поднял голову и смотрел только на нее. Лишь время от времени взгляд молодого человека словно помимо его воли устремлялся на ее опасного соседа и тотчас возвращался обратно.

– Хочешь, откроем окно?

– Это было бы замечательно.

Шивон повернулась к Ребусу, который со скрежетом отодвинул стул. Окно находилось достаточно высоко, в глубине оконного проема, и ему пришлось встать на цыпочки, чтобы приоткрыть раму дюйма на четыре. Из щели сразу же подуло прохладным свежим воздухом.

– Так лучше? – заботливо поинтересовалась Шивон.

– О да, спасибо.

Ребус садиться не стал. Сложив руки на груди, он прислонился к стене прямо под видеокамерой.

– Нам необходимо задать тебе несколько дополнительных вопросов, если позволишь, – сказала Шивон.

– Да, конечно. Спрашивайте. – Молодой человек с воодушевлением кивнул.

– Ты говоришь, что знал Флип недостаточно хорошо?

– Ну, мы встречались… я имею в виду – в компании. Несколько раз ужинали вместе.

– Ты бывал у нее на квартире?

– Да, один или два раза. И она у меня тоже…

– Ты живешь возле Ботанического сада?

– Да, верно.

– Тебе нравится этот район?

– Не в том дело, просто отец купил там квартиру.

– Твой отец тоже живет в этом районе?

– Нет, он купил квартиру для меня.

Шивон покосилась на Ребуса.

– Везет же некоторым, – процедил тот сквозь зубы, по-прежнему не разнимая сложенных на груди рук.

– Я же не виноват, что у моего отца есть деньги! – жалобно воскликнул Уинфилд.

– Конечно не виноват, – уверила его Шивон.

– А как насчет ее бойфренда? – грубо спросил Ребус.

Молодой человек сразу понурился и уставился на его ботинки.

– Какого… А-а, вы имеете в виду Дэвида? Я… А что с ним?

Ребус наклонился и пощелкал пальцами перед склоненным лицом Альберта.

– Эй, парень, я здесь… – Он выпрямился. Альберт Уинфилд поднял голову, но уже через пару секунд снова опустил, не в силах выдержать полный враждебного презрения взгляд инспектора.

– Ничего, насколько я знаю, – отрывисто бросил Ребус. – Я хотел знать, он твой друг или как?

– Я… я даже не знаю. Трудно сказать. Понимаете, они с Флип то ссорились, то снова мирились… Это случалось постоянно, поэтому он то приходил с Флип, то снова исчезал…

– Когда они ссорились, ты был на чьей стороне? Филиппы? – спросила Шивон.

– Мне приходилось, из-за Камиллы… Ну, вы понимаете…

– Ты говоришь, они часто ссорились, расходились и сходились… А кто был виноват в этих ссорах?

– Да, в общем, никто. Я думаю, тут все дело в столкновении характеров… Противоположности, как известно, притягиваются, ну а тут, видимо, был обратный случай.

– К сожалению, я не имел возможности получить университетское образование, мистер Уинфилд, – проговорил Ребус неприятным скрипучим голосом. – Может быть, вы не откажете в любезности объяснить, что вы имеете в виду?

– Я просто хотел сказать, что во многих отношениях они были очень похожи; должно быть, поэтому они никак не могли удержаться вместе. Как говорится, и врозь плохо, и вместе нехорошо…

– Они часто спорили?

– Не то чтобы часто… Просто, начав спорить, они никак не могли остановиться. Каждый хотел одержать верх во что бы то ни стало и не шел ни на какие компромиссы.

– А споря, они никогда… не переходили черту?

– Нет, никогда.