часов вытекал синеватый туман, складываясь в дрожащие, неприятных очертаний буквы:

«Надеюсь, ты уже увидела, что умеет Деревянный Демон. Теперь никто не помешает мне. Сегодня после полуночи я открою Жуткие Ворота. Чума-дель-Торт».

Таня невольно взглянула на часы. Единственная стрелка уже приближалась к самой верхней черточке. До полуночи оставалось не более десяти минут. Чума-дель-Торт, мерзкое чудовище, вырвавшееся из темниц Тибидохса, убийца ее родителей, уже внизу. Скоро она откроет ворота, и тогда в мир широким потоком хлынет хаос.

Внезапно Таня пошатнулась. Ей почудилось, будто книга ее памяти, закрытая с младенчества, распахнулась на первых страницах жизни. В ушах у девочки настойчиво зазвучали голоса:

«У, какая смуглая малютка! Иди на ручки к тетушке Чуме! А вы, Гроттеры, стоять, если хотите жить!» — прохрипел кто-то.

«Убирайся! Не трогай девочку!» — крикнул мужской голос.

Отвратительный скрипучий смех — и почти сразу высокий женский визг, после которого Таня услышала детский плач — свой плач.

«Вот тебе! Получай!» — крикнул мужчина. Послышалось негромкое потрескивание, которое бывает, когда пускаешь искры. Целый град искр. Кольцо на пальце у Тани раскалилось.

'Искры? Неужели вы думаете, что мне повредит этот зеленый дождик и хилые белые заклинания? Ползи, мой скорпиончик! Убей ее у них на глазах!

А потом... потом вы отдадите мне то, что мне нужно!' — прошипел кто-то.

Прежде Таня никогда и ни к кому не испытывала ненависти. Даже тетя Нинель и Пипа, часто оскорблявшие ее, не вызывали у нее такого чувства. Она не любила их, но не более того. Нет, она не простит Чуме-дель-Торт смерти родителей, не даст ей открыть Жуткие Ворота.

Испугавшись, что может не успеть, Таня рванулась к магическому контрабасу. Она взяла его, но вдруг вспомнила, что в коридорах Тибидохса все полетные заклинания блокируются. Девочка уже задвигала футляр обратно, когда ее рука наткнулась на глиняный кувшин. Она схватила его и выскочила из комнаты.

— Эй, ты куда? Я услышал, как ты хлопала дверями... За тобой что, слоны гонятся? — окликнул ее кто-то.

Из комнаты выглядывал заспанный Ванька Валялкин. Без своей желтой майки, в обычной учебной мантии белых магов он выглядел как-то непривычно.

— Это все Сарданапал! Разве ты не одеревенел? Он же всех усыпил своим зельем! Помнишь его слова про «длинную ночь»? — крикнула Таня.

— Да? Ну и дела... Ты же меня знаешь. Я могу слопать все, что угодно. На меня и зелья не действуют. Такой уж я уродился, — сказал Ванька, не без гордости косясь на свой впалый живот.

Часы захрипели, готовясь бить полночь.

— Скорее в подвал! Там Чума! Она хочет открыть ворота! — Таня сорвалась с места.

— Погоди, это невозможно! Там же богатыри и циклопы... Подожди, я хоть обуюсь... Ну да ладно, босиком! — И Ванька Валялкин кинулся за Таней. Его розовые пятки гулко бухали по ковру.

Сбежав по лестнице, Таня едва узнала Зал Двух Стихий. Полоска огня, разделявшая его прежде... нет, не погасла и не исчезла. Но то, что случилось с ней, было невероятно. Никогда еще Таня не видела замерзшего огня. Синеватые языки пламени причудливо замерли, неподвижные, схваченные плотным льдом. Разумеется, такой огонь уже не мог служить преградой. Создания света и создания тьмы перемешались. Жар-птицы, полыхая, отбивались от нетопырей, а конек-горбунок, высоко подпрыгивая, топтал копытцами тарантулов.

С десяток кобр, шипя, устремились к ним. Ребята поспешно отскочили, а кобры вытянулись у подножия лестницы, преграждая им дорогу и не пуская в зал. Но змеи были не единственным препятствием. Мраморные атланты, видневшиеся в дальнем углу, там, где была невидимая арка, ведущая к подвальной лестнице, тоже не спали. Они намеренно придвинулись друг к другу, встав так, что их могучие каменные тела надежно преграждали арку.

— Ну и дела! Тут змеи, а там атланты! И как мы, интересно, попадем в подвал? — спросила Таня.

Ванька деловито огляделся.

— Погоди, — сказал он. — Со змеями, может, еще как-то и получится, а вот с атлантами... Ладно, я пока займусь змеями, а ты думай, как убедить их подвинуться. Имей в виду, что это крайне упрямые субъекты.

«Интересно, как он справится со змеями?» — подумала Таня. Тем временем Ванька достал из кармана обрывок скатерти-самобранки и принялся энергично встряхивать ее. Из скатерти градом посыпались котлеты и соленые огурцы.

— Ты что, змей хочешь котлетами закидать? Классный план! — насмешливо фыркнула Таня, но Валялкин даже не взглянул в ее сторону.

— Ну же, огрызочек! Сколько я с тобой намучился! Хоть раз произведи что-нибудь стоящее! Ну хоть морковку или кусок сахара! — умолял он.

Наконец скатерть вняла его мольбам, и по ступенькам скатилась морковка. Ванька, поспешно нагнувшись, схватил ее и свистом стал приманивать конька-горбунка. Тот сперва лишь косился неохотно и шевелил длинными ушами, но после, привлеченный аппетитным видом морковки, в два прыжка пролетел ползала, пронесся над головами у кобр — и вот он уже рядом, ест с Ванькиной ладони.

— Забирайся к нему на спину! — распорядился Ванька.

— А мы его не раздавим?

— Да говорю тебе: нет. Скорее!

Таня забралась на конька, ухватившись руками за его уши, а Ванька запрыгнул сзади, на круп, обхватив Таню руками. Конек-горбунок, почти полностью скрывшийся под своими седоками, оттолкнулся копытцами от ступени лестницы и, топча змей и тарантулов, пронесся через Зал Двух Стихий. Здесь он, созорничав, резко подогнул передние ноги. Друзья перелетели у него через голову, подкатившись прямо к ногам атлантов.

— Зачем пришли? Мы никого не пропустим! Таков приказ! — просипели атланты.

Таня пожала плечами:

— А я и не хочу никуда проходить! Очень мне нужен этот подвал с дохлыми крысами. Эй, доходяги! Не поймаете меня! Тупицы каменные! Ежи противотанковые! Чурбаки!

Атланты заскрипели зубами так, что с них посыпалась мраморная крошка.

— Не думай, что мы такие дураки... Мы погонимся за вами, а вы проскочите в арку. Нет уж... — проскрежетал правый атлант.

— Зачем нам ваша арка? — равнодушно сказала Таня, подумав про себя, что атланты совсем не такие простые орешки. — Видела я ее в гробу в белых тапочках... Ванька, она тебе нужна?

— Арка-то? Чего я, невидимых арок не видел? Занюханная такая арочка. Недаром сторожить ее поставили таких доходяг. Остальные атланты, что помощнее, на лестнице стоят, свод подпирают, а эти, самые хилые, здесь тусуются, — подыграл ей Ванька.

Тут первый и единственный раз в истории мраморные атланты побагровели. Ванька обнаружил их самое уязвимое место.

— Ты лжешь! — закипели атланты. — Подойди ближе, жалкая козявка, чтобы я мог раздавить тебя! Мы самые сильные из всех — я и брат! Те, на лестнице, держат лишь свод, а мы держим и лестницу, и других атлантов, и свод... На нас стоит весь Тибидохс!

Таня с деланым равнодушием уселась на пол.

— Ну так вдвоем же держите, не по одному! Одному небось слабо будет. Нос к пяткам сползет, и